Я бросил трубку, встал и потянулся.
— Ну, Козма, пора и нам вступить в бой. Время не ждет. — Часы показывали девять двадцать. — Ровно в полдень, захватив с собой еще двоих наших парней, ты поедешь в Обуду и доставишь сюда белокурую Хельгу Хунт вместе с ее мамочкой, Илоной Пайж, она же Акошне Драгош.
— Что мне им сказать?
— Скажешь, что господин Шмидт попал в аварию.
— Понял.
— Одного сотрудника оставишь в Обуде при престарелой Ференцне Кольбех. Пусть ждет дальнейших распоряжений, А сейчас, как только я выйду, свяжись с Сабо и его коллегой. Пусть ровно в одиннадцать они посадят в машину вдову Шулек и везут ее сюда, в управление. Всех гостей разместить по отдельным комнатам. Предусмотреть, чтобы никто из них не видел друг друга. За усадьбой Драгошей наблюдение продолжать. А теперь я спешу. Прихвачу по дороге Бордаша и вернусь сюда как можно скорее.
Уже на пороге я обернулся и добавил:
— И ни малейшего волнения! Это понятно?
Козма кивнул, хотя это последнее указание больше всего касалось меня самого.
Через четверть часа мы с Бордашем уже мчались по автостраде, ведущей к границе.
— Ну что, Бордаш? Может быть, хочешь пари? Ставлю «Москвич» против слепой лошади, если мы не раскроем это дело до конца!
— Не могу понять господина Шмидта. — Бордаш предпочел уклониться от предложенного пари и всю дорогу говорил только о госте из Швеции. — Почему ему так приспичило перескочить через границу? Ей-богу, не понимаю.
В половине двенадцатого мы подкатили к зданию пограничной заставы. Начальник КПП ждал нас на крыльце.
— Что-то мы часто стали встречаться последнее время, — заметил я после рукопожатия.
— Пожалуй, — майор рассмеялся. — И всякий раз по поводу какой-нибудь любопытной истории. Скажи, этот господин Шмидт в самом деле такой отпетый негодяй, как ты сказал мне по телефону? Пробу негде ставить?
— Только если на ошейнике из веревки. Где он?
— Сидит у меня и беседует с двумя моими офицерами.
— На каком языке?
— На немецком.
— Вот мерзавец! — Я не удержался от эмоций. — Ведь он говорит по-венгерски не хуже нас с тобой.
— Добрый день, господин Шмидт, — поздоровался я, войдя в сопровождении Бордаша и начальника КПП в большую комнату, где находился задержанный.
— Простите, не понимаю, — ответил он по-немецки.
— Оставим эти штучки, герр Кольманн! Вы прибыли сюда прямехонько с Балатона, от вдовы Шулек, она же Тереза Коллер. Вы с ней тоже по-немецки объяснялись? Думаю, мы лучше поймем друг друга, если будем придерживаться венгерской речи.
Лицо Роберта Шмидта выразило безграничное удивление. После короткого раздумья он сказал:
— Хорошо, согласен. Будем объясняться по-венгерски. Уж если вы знаете, кто я такой.
— Вот видите! Так будет куда разумнее.
— Что вам угодно?
— Собственно говоря, мне угодно получить ответ только на один вопрос: кто вы? Ференц Коллер? Франц Кольманн? Роберт Шмидт? Ференц Шулек? Или у вас есть еще какое-нибудь, настоящее имя?
— Нет. Мое настоящее имя со стороны матери Ференц Коллер. А со стороны отца Роберт Шмидт.
— Не понимаю.
— Результат небольшой семейной путаницы. Мои родители, после того как на свет появился я, не захотели сочетаться законным браком. С младенческого возраста я воспитывался у сестры моей матери, Терезы Коллер.
— Которую вы сегодня ночью и посетили?
— Да. Когда Тереза Коллер вышла замуж, мое имя превратилось в Ференца Шулека, так как ее муж меня усыновил. В то время моя родная мамочка тоже вышла замуж, на этот раз за Акоша Драгоша, но вскоре с ним развелась и уехала в Швейцарию, где проживает по сей день. Мой отец, который тоже живет в Швейцарских Альпах, всегда называл меня Робертом, и, когда я приехал к нему, он везде заявил обо мне и выправил документы тоже на имя Роберта Шмидта. Вот почему я им теперь используюсь. Остальное, как я понимаю, вам известно.
— Если позволите, еще один вопрос. Когда вы женились на Хельге Хунт?
— В 1944 году, в Венгрии. Я тайно обвенчался с ней в Капошваре.
— Под каким именем?
— Под именем Роберта Шмидта.
— Но ведь вашим официальным именем было тогда имя: Франц Кольманн. Ваша невеста знала только это имя!
— Хельга — человек сообразительный. Я объяснил ей, в чем дело, и она поняла.
— И еще один вопрос. Почему вы решили столь быстро покинуть Венгрию? Ведь не прошло и суток, как вы с женой пересекли границу.
— Стоило мне ее пересечь, как я понял, что совершил глупость. Но жена категорически настаивала на том, чтобы мы ехали вместе. Я подчинился ее желанию — и вот, пожалуйста, имею удовольствие беседовать с вами. Между тем уже в Будапеште я почувствовал, что вокруг меня пахнет жареным.