***
Бедного Коляна, мирового парня из третьего подъезда, уже полгода как уволили, жил он благодаря случайным подработкам, но в основном, конечно, пил. Он давно перестал платить за квартиру и уже забыл тот мрачный день, когда переселился в
заброшенную трубу, которая чудесным образом «заблудилась» за забором дома,
где жила Анжела, вместо того, чтобы пропускать газ для производственных
нужд и потребностей населения. Говорят, что этот человек (не люблю
распространять слухи, но интересно) представьте себе, был женщиной.
Но о чём только не судачат под щёлканье семечек: говорят, что и кур доят. Он появился здесь недавно, жильцам ничего не оставалось, как верить словам любителя дегустации «чернил». И в это прекрасное утро он продрал заплывшие глаза и, морщась на утреннем солнце, отправился в ближайший магазин опохмелиться. На обратном пути, прижимая к гудящему лбу ледяную бутылку пива, алкаш с блаженством предвкушал, как сейчас станет хорошо. На углу родной улицы Коля зажмурился, представляя каждый глоток ячменного напитка. И в этот самый момент Коля упал как подкошенный, а бутылка, описав мёртвую петлю в свежем утреннем воздухе, разбилась вдребезги. Колян взревел раненым зверем, хрипло и пронзительно, и, поднявшись на трясущемся локте, оглядел место преступления.
— Эй! Ёкэлэмэнэ! Вы чё творите?!
Игорь Петрович и Олег Олегович, хотя и преподавали философию, но в сложившихся обстоятельствах они не были расположены ни в прямом, ни в переносном смысле отвечать на экзистенциальный вопрос.
— Куда покатились, психи? — не унимался униженный и оскорблённый Колян, от обидчиков его на мгновение отвлёк букварь в твёрдой обложке, ударивший точно по темечку. Подвывая от боли, Коля выкинул агрессивную книгу, раскрывшуюся на букве «ё».
Каково же было его удивление, когда катающиеся по земле мужики, уже все перепачканные и в ссадинах, поминая не к добру то Платона, то Аристотеля, добрались до перекрёстка и повернули опять на него. Колян, болезненно скривившись, пополз назад, ибо во время падения пострадала не только бутылка, но и лодыжка. Сумасшедшие колобки приближались к судорожно перебирающему ослабевшими руками Коле. Когда столкновение казалось неминуемым, он пискнул:
— А-а! Идите в баню! Больше никогда не буду пить!
Игорь Петрович с Олегом Олеговичем исчезли. Едва живой от ужаса Колян, оглядываясь, словно не верил в чудесное спасение, отправился на карачках к своей трубе, а философы наконец спокойно разлеглись на приятно-обжигающих полках ближайшей бани, окутанные ароматами грейпфрута, мяты и эвкалипта. И неважно, что сегодня женский день. Это даже очень кстати. Вся прыть старичков куда-то испарилась вместе с ароматным банным дымком.
Глава 4 Преображение соседки. Досрочные Именины Анжелы
Ольга Васильевна едва успела вытереть ковёр, забрызганный водой из опрокинутой бутылки, как в дверь позвонили. Старуха выпрямилась, накинула полинялую шаль, отчего стала похожа на огромную птицу, и направилась в коридор: «Кто бы это мог быть?» Даже сердце забилось чаще. Одинокую старушку редко кто навещал. На пороге стояла раскрасневшаяся Анжела.
— Уважаемая Ольга Васильевна, я хочу вас пригласить на день рождения.
Растерявшаяся пенсионерка недоверчиво посмотрела на девушку. У неё на календаре дни рождения соседей и родственников выделены красным карандашом. В последнее время памятных дат становилось всё меньше и меньше. Пенсионерка вздыхала всякий раз, когда приходилось что-то вычёркивать. Иногда, конечно, добавлялись новые, тогда Ольга Васильевна даже затачивала карандаш, чтобы разборчивее обозначить новое имя.
— Что-то, рыбка моя, ты путаешь, — сказала старуха и, взяв соседку под руку, повела в гостиную. — Смотри сюда. Анжелка, дочь Марии, дверь справа — тринадцатого сентября. А сегодня у нас второе. Так что потерпи чуток, я понимаю, тебе невтерпеж. А я вот всё хочу оттянуть свой день рождения, как подумаю с ужасом, что становлюсь на год старше, волосы на голове шевелятся.
— А хотите, я вам оттяну день рождения, вот только свой отпраздную?
Поначалу затаившие холодное недоверие глаза старой женщины загорелись молодым огнем. Она облизала пересохшие от волнения губы и с отчаянием сжала морщинистыми ладонями гладкие руки соседки.
— А можешь пару лет скинуть? Ну...
— Всё могу, Ольга Васильевна. Я ведь учусь на волшебницу, вы что, не знали?
— Неужто такие науки сейчас преподают в университетах?