— Ах, Пётр Семёнович! Можете! Но сначала я должна вас поблагодарить!
Анжела, набравшись наглости, скинула туфли и босиком, чтобы снова не поскользнуться, направилась на кухню. Она разложила содержимое пакетов на столе.
— Как вы узнали, что я люблю мороженую клубнику? — воскликнул он и смущённо опустил глаза.
— Очень просто. Когда вы меня в прошлый раз... я заметила маленькие красные пятнышки на халате, а ваше дыхание было сладким и ягодным. В чём размораживать?
— Какая внимательная! Настоящий Шерлок!
Покрасневшая от комплимента Анжела огляделась в поисках подходящей ёмкости.
— А если погрызть так?
В глазах депутата проказливо мелькнула искорка. Пётр Семёнович засмеялся. Разрезали большим кухонным ножом пакет. Крупные ягоды, чуть тронутые инеем, сверкали, будто ненастоящие. Пётр Семёнович отправил одну за щеку и блаженно зажмурился.
— А я лучше разморожу, — настояла Энжи.
Спустя несколько минут они уплетали чуть расползшиеся — не угадали с мощностью в микроволновке — ягоды, плавающие в кровавом соке.
— Порадовали вы меня, — приговаривал он. — А то завтра день у меня сложный.
— А вы бы поухаживали за собой. Хотите, наутро будете на лет десять моложе выглядеть?
— Да как же?
— А вот так!
Анжела, обнаглев окончательно, с размаху шлёпнула ароматную клубничную кашицу ему на лоб. Депутат, растерев сок, сбегавший по подбородку, по щекам с озорными ямочками, принялся с остервенением втирать ягоды в кожу. Приговаривая, что он и не думал, что может быть так весело, Петр Семёнович поставил размораживаться ещё, благо Энжи купила килограммов пять. Правда, половину они уже успели съесть. Когда пюре было готово, депутат лицом не ограничился: он распахнул халат. Весело хохоча, он втирал клубнику в шею, грудь и округлый животик. Анжела, забыв о приличиях или от радости, что нашла человеческий подход к депутату, потеряв разум, поддерживая его энтузиазм, намазывала волосатую мужскую спину. Изнурённые пиршеством и косметическими процедурами, они повалились на мраморный пол с подогревом, что уже было инициативой общественного начальника и никак не входило в планы рядовой общественницы.
Внезапно хлопнула дверь, и осторожные шаги направились прямиком на кухню.
— Боже! — завопила незнакомая женщина и, покачнувшись, едва не упала.
— Милая, ты не так поняла, — всполошился депутат.
— Ты живой? Как же кровь... — голос её дрожал.
— Это клубника.
— Мой сладкий.
Супруга Петра Семёновича, женщина на вид сильно младше Анжелы, опустилась на колени и обняла мужа, слизывая с него ягодное пюре. Анжела предпочла удалиться, чтобы не мешать супругам заниматься достойным делом.
На следующий день депутат радушно пригласил Энжи на кофе.
— Что стряслось на этот раз? Вчера не удалось толком поговорить, — спросил Пётр Семенович.
— Вы видели, сколько бездомных кошек у нас во дворе, а эти ночные завывания?! — сказала Анжела.
— Что вы такое говорите?!
— До вашего пентхауса, наверное, не доходят. А собаки почти дикие, дети идут из школы, вдруг нападут, что будете делать? Так что помогите, пожалуйста, — попросила Анжела.
— Да уж. Разве дети будут обижать животных?
— Какой вы непонятливый, собаки ведь могут укусить!
— Неужели? Что вы предлагаете?
— Открыть приют.
— На это нужны средства.
— Литвиновы из седьмой квартиры и Розенштурм из семнадцатой обещали спонсировать строительство, я уже с ними говорила.
— У вас есть великолепная способность к убеждению, — вздохнул Пётр Семёнович, — вам нужно идти в политику, дорогая Анжела.
Он взял телефон, набрал номер и вышел из комнаты. Через несколько минут Веснянский сообщил Анжеле, что есть заинтересованные в хорошем приюте.
— Я думаю, ваше дело сдвинется с мёртвой точки, — кивнул он.
Общественная деятельность Анжелы закипела как вода в новеньком чайнике К ней уже обращались знакомые знакомых, чтобы устранить насущные проблемы — то поломанные деревья никто не спиливает возле детского садика, а они ведь провоцируют своими сучками склонных к суициду, или, неровен час, загорятся после попадания молнии, то поборы в соседней школе замучили родителей, то обманутая черными риэлтерами старушка оказалась на улице. Везло Анжеле: все дела решала словно по мановению волшебной палочки. Её стройную, высокую фигурку частенько видели в городском управлении. Анжела объединяла общие усилия, и многие на первый взгляд неподъёмные вопросы были давно закрыты. Однажды позвонил сам Пётр Семёнович и предложил начать политическую кампанию на выборы в президенты. Анжела была в шоке.