Он вспомнил, что ему сказала Ингрид несколько недель назад. Многие ее товарищи активно интересовались политикой, ходили на собрания и демонстрации, и большинство из них, наверное, были плохого мнения о полиции. Маленькой, призналась Ингрид, она гордилась тем, что ее отец полицейский, а теперь предпочитает молчать об этом. Мартин Бек зашел в гостиную, прислушался около дверей спальни и услышал негромкое похрапывание жены. Он осторожно раздвинул кушетку, зажег настольную лампу, затянул шторы. Кушетку он купил недавно и перебрался на нее из спальни под тем предлогом, что не хочет беспокоить жену, когда возвращается поздно ночью с работы.
Жену его звали Ингой.
Отношения между ними с годами ухудшались, и он чувствовал облегчение оттого, что теперь не надо было делить с нею постель. Это чувство временами ввергало его в сомнения, но после семнадцати лет супружеской жизни, наверное, нельзя уже было ничего изменить, и он давно уже перестал думать, кто из них виноват.
Мартин Бек сдержал кашель, снял мокрые брюки и повесил их на стул перед батареей. Пока он, сидя на краю кушетки, стягивал носки, ему пришло в голову, что ночные прогулки Колльберга под дождем могут иметь ту же самую причину: его семейная жизнь постепенно становится нудной и обременительной.
Так скоро? Ведь Колльберг женился лишь полтора года назад.
Мартин Бек поднялся, взял из кармана плаща влажную и помятую пачку «Флориды», разложил сигареты сушиться на ночном столике и закурил одну, которая показалась ему наиболее подходящей. Сигарета была у него во рту и одна нога на кушетке, когда зазвонил телефон.
Телефон стоял в передней. Полгода назад Мартин Бек заказал еще один аппарат, хотел поставить его в гостиной, но, учитывая темпы работы телефонных учреждений, надеяться на второй аппарат можно было разве только через полгода, и то если очень посчастливится.
Он быстро пересек комнату и поднял трубку, прежде чем прозвенел горой звонок.
— Бек слушает.
— Говорит центральная станция полицейской службы. Обнаружено много убитых пассажиров в автобусе сорок седьмого маршрута вблизи конечной остановки на Норра Сташунсгатан. Вас просят немедленно выехать туда.
— От кого поступило известие? — спросил он.
— От Ханссона с пятой. Хаммара также известили.
— Сколько убитых?
— Еще не выяснено. По меньшей мере шестеро.
Мартин Бек подумал: «Заскочу по дороге за Колльбергом. Может, схвачу такси». И сказал:
— О'кей. Сейчас приеду.
— Еще одно, комиссар.
— Да.
— Среди убитых… кажется, кто-то из ваших.
Мартин Бек сжал рукой трубку.
— Кто?
— Не знаю. Фамилии не сказали.
Мартин Бек положил трубку и прислонился лбом к стене. Леннарт! Наверное, это он. Какого черта ему надо было выходить на дождь? Какого черта его понесло в сорок седьмой автобус? Нет, это какая-то ошибка.
Он поднял трубку и набрал номер Колльберга. Один звонок, два, три, четыре, пять.
— Слушаю.
Это был сонный голос Гюн. Мартин Бек старался говорить спокойно, естественным тоном.
— Привет. А Леннарт дома?
Ему казалось, прошла целая вечность, пока Гюн ответила:
— По крайней мере, на кровати нет. Я думала, он с тобой. Вернее, думала, что ты у нас.
— Он вышел вместе со мной прогуляться. Ты уверена, что его нет дома?
— Может, он на кухне? Погоди, я посмотрю.
Снова минула целая вечность, пока она возвратилась.
— Нет, Мартин, его дома нет. Голос был тревожный.
— Как ты думаешь, где он? — спросила она, — В такую непогоду?
— Он вышел лишь глотнуть свежего воздуха. А я только что пришел домой, думаю, и он долго не задержится. Не беспокойся.
— Сказать ему, чтоб позвонил, когда вернется? — спросила она уже спокойнее.
— У меня не такое важное дело. Спи. Доброй ночи.
Мартин Бек положил трубку и вдруг почувствовал, что дрожит от холода. Он снова поднял трубку и остался стоять с нею, раздумывая, кому бы позвонить, чтобы выяснить детали происшествия. Потом решил, что лучше всего немедленно поехать самому. Он набрал номер вызова такси и сразу услыхал ответ.
Мартин Бек работал в полиции двадцать три года. За это время многие его коллеги погибли во время исполнения служебных обязанностей. Он тяжело переживал каждый такой случай и в глубине души сознавал, что работа в полиции становится все более опасной и в следующий раз наступит его черед. Но, когда дело шло о Колльберге, здесь уже было отношение не просто как к коллеге. С годами их привязанность друг к другу крепла, они чудесно дополняли друг друга. А когда Колльберг полтора года назад женился и переехал на Шермарбринк, по соседству с ним, они начали встречаться также в свободное от службы время.