– Хотите «освежухи» пацаны? Рецепт простой – вся ядовитая химия остается на тряпке, а в рот идут одни витамины! Кайф, попробуйте! – предлагали они нам с Лёнькой. Брррр.
– Нет, спасибо, ребята, мы перед выступлением ни-ни, – соврал Лёнька.
Это были как раз те самые ребята, которые попадают в сводки новостей, когда там рассказывают о том, что кто-то умер от передоза, ослеп, отравившись метиловым спиртом или впал в кому, надышавшись лаком для дерева. Т.е. это были не такие модные английские торчки из фильма «Транспотинг», это были простые, даже, пожалуй, простоватые ребята из российской глубинки. За сценой бродили парни в мешковатых рубашках или футболках неопределенного цвета заправленных в джинсы, в пыльных туфлях с тупыми носами, коротко стриженные, с дурацкой челочкой, в руках у них были слегка смятые двухлитровые пластиковые бутылки с пивом. Некоторые висли на своих подружках, положив им руки на плечи, как бы обнимая, но при этом слегка придушив, чтобы не убежала. Парни распахивали дверь нашей гримерки и, стоя на пороге, видом своим сходу давали понять, что столичные рок-артисты им вообще-то малоинтересны. У них тут у самих такие дела вертятся, что ого-го, но если тут кто собирается нос задирать, то, кстати, можно и по сопатке получить. Вид у них был лихой, готовый к приключениям. Организатор, который мог бы снять лишнее напряжение, куда-то растворился, и Лёнька, улучив момент, на всякий случай положил найденную в гримерке отвертку в карман. Всех наших нежданных гостей он стал называть гангстерами, отвечая на все реплики без разбора: «Да, ну, ты, вообще, гангстер, паря». И поскольку не было точно понятно, шутит он или в серьез, парни постепенно прониклись к нему уважением. «Что-то мне не очень нравится сегодняшняя публика. Наверное, все ровно будет, но я на всякий случай отвертку с собой возьму, и ты бы тоже захватил бы что-нибудь, – объяснял он, – а то эти ребята, знаешь, живут чувством, а не разумом. В том плане, что умом может и понимают, что нехорошо, но навалять могут нормально, если вдруг что не то пошутишь. Я-то в принципе готов последить за языком, а вот Болт с Леликом точно что-нибудь ляпнут. У меня в детстве на районе такие были: то проломят охраннику ночного магазина голову арматурой, чтобы спереть две бутылки пива, то отберут у прохожего телефон, чтобы выменять на бутылку водки. Никогда не заглядывают на два хода вперед, почему-то предполагают, что им все сойдет с рук. О том, что что-то пошло не так, обычно, они догадываются уже только, когда захлопывается дверца милицейского бобика. Ну, или если из кого-то нож торчит или еще что-нибудь в таком духе. Но для нас, боюсь, это будет уже поздновато». В какой-то такой атмосфере прошел концерт, так что и нечего было удивляться, что девчонка без сознания не производила на проходящих мимо особого впечатления.
Несмотря на вялые протесты Сократа, мы, наконец, сообразили, что надо звать врачей. Лёнька, орал на прохожих и Сократа, требуя, чтобы они вызвали скорую, сами мы не могли сообразить, как это делается с сотового с московским номером. Пара человек вняли его призыву и остановились рядом поглазеть.
– Не надо скорую, – тихим голосом повторял Сократ, – все будет нормально.
– Ты совсем, что ли, охренел, твоя девушка без сознания, я даже не уверен, что она дышит! А если она сейчас тут умрет?
– Она не моя девушка, я с ней сегодня познакомился только, Оля зовут, но это не важно, просто скорую все равно не надо, – и добавил уже менее уверенно, – мне кажется, это скоро пройдет.
Спокойствию этого парня можно было позавидовать. Видимо, недаром его звали Сократ, мир он воспринимал отстраненно и созерцательно, хотя у меня уже начали закрадываться некие подозрения.
– Ты, вообще, адекватный, чувак? – Поинтересовались мы с Лёнькой.
– Она под таблетками. Они, когда поймут, у нее проблемы будут, врачи ментов вызовут...