Записывать я ни хрена не стал – забыл как их звали сразу же. Виски и пиво. Не до них было, честное слово, тем более я их никуда не звал. Цыпуля мне совсем не понравилась. Не то что я эстет какой-то или там чего, но она была мелкая, на пару голов ниже Леньки, раза в два толще, с грубым таким колхозным лицом, которое ассоциируется только с комбайном или доильным аппаратом, и при этом еще у нее не хватало переднего зуба. Кисуля была повыше и постройней, кроме того, «Кисуля» как-то созвучно с «косуля», что придавало ей определенной грациозности и романтики. В общем, она мне нравилась несколько больше. Правда, надо отметить, что у нее были настолько мужские черты лица, что я опасался, уж не склеили ли они трансвестита. Откуда, конечно, в этой-то глуши, но кто знает?
Четыре часа назад мы отыграли концерт вместе с финскими панками Paska Paikallisesti – отличные ребята, веселые алкоголики, исповедующие такой характерный тип панк-рока, который у нас ласково называют «ой, ну это же финские говнари». После концерта Ленька спустился в бар и вернулся уже не один. Что ни говори, а какая-то польза от того, что ты играешь в группе, все-таки есть. Он просто купил пиво, и через минуту к нему подошли две девицы и стали о чем-то болтать. Девицы были симпатичные и были готовы провести этот вечер с кем-нибудь поэкзотичнее, чем их земляки. Заезжие панк-рокеры вполне на эту роль подходили. У Леньки в голове уже нарисовалась довольно радужная картина сегодняшнего вечера: пьянка в приятной компании, вполне вероятно, секс, гипотетически даже, возможно, с двумя девицами сразу. Он излучал довольство человека, уверенного в том, что сегодня впереди его ждет все самое лучшее. Он сделал только одну ошибку – привел девиц в гримерку. Гримерка в клубе была одна, и, соответственно, в ней тусовались все выступавшие группы. В том числе и финны. Увидев финнов, девицы довольно быстро переключили на них свое внимание, Димон с Ленькой заволновались. Они стали активно угощать девиц бухлом, выдавали блестящие шутки одну за другой, подарили им по диску с последним альбомом, Димон даже сделал стойку на руках, но все было тщетно. Исход этой битвы был предрешен. Мы были заезжие рокеры, потусоваться с которыми почетно, финны тоже были заезжие рокеры, но плюс к этому еще и иностранные, так называемые заграничные рокеры, и это значительно поднимало их котировки, буквально ставило нас в разные весовые категории, делая соревнование бессмысленным. Все равно, что устраивать гонки «велосипед против автомобиля»: велосипед – отличная штука, но всем же ясно, кто тут победит. Финны, если честно, не шли ни в какое сравнение с модными столичными франтами Ленькой с Димоном, уж очень они были крастообразны: какие-то чумазые, в грязных рваных черных шмотках с нашивками, пьяные (я давно заметил, что цены на водку в России действуют на финских артистов примерно как валерьянка на котов). Они рыгали и пукали, они не говорили по-русски (кроме слов «водка», «жопа», «менты-дерьмо-помойка», ну и еще пары матерных), а девицы, соответственно, как раз только по-русски и разговаривали, но они были финны. В общем, когда мы выходили из клуба с инструментами, девицы помахали Димону с Ленькой ручкой из отъезжающего финского вэна. Ленька с Димоном были пьяны и расстроены. Они злобно смотрели им вслед:
– Это как дать ребенку конфету, а потом отобрать.
– Да, очень подло с их стороны.
– Ну и плевать, сейчас в момент найдем еще девок, да получше этих.
– Мы же рок-звезды, в конце концов!
И они нашли Кисулю и Цыпулю. Концерт давно кончился, почти вся публика уже разошлась. Они потоптались у входа в клуб, никто с ними не заговорил. Они пробовали заговорить первыми – без особого успеха. Наконец, где-то на задворках за клубом они нашли двух девиц, которые бухали коктейль из полторашки, сидя на бордюре. Как оказалось, на сам концерт они не ходили, не было денег на билет, просто пришли потусоваться к клубу, да и о BandX ни черта не знали, так что Димону с Ленькой пришлось потратить какое-то время на то, чтобы объяснить им, что они как раз и есть заезжие знаменитости. Девки отреагировали с интересом, согласились ехать тусоваться, но потребовали купить им по «Ягуару». Организаторы сняли нам гостиницу, два номера: двухместный и трехместный. Лелик, почувствовав, что сейчас будет происходить что-то непотребное, что-то непереносимое его нежному и трезвому духу, убежал спать в двухместный. Болотин, бегло взглянув на девок, тоже пробормотал, что он до такого не опустится, и ушел вслед за ним. Я бы, может быть, тоже сбежал, сказав что-нибудь, показывающее мой высокий моральный уровень, но было уже некуда, оставался только уже оккупированный потенциальными любовниками трехместный. Ленька с Димоном, не зная как подступиться к дамам, в глубине души понимая, что только обида и отчаяние бросили их к ним в объятия, но все еще не готовые принять поражение и отправить девок домой, решили, что наилучшим вариантом будет отпустить руль и довериться ветру – купить три бутылки водки и пива, а дальше все уж как-нибудь получится само. Девицы, гакая и шокая, поддерживали беседу и с большим удовольствием и рвением заливали фары, не отставая от рок-артистов и фотографируясь на мобилы. Часа через полтора две бутылки были пусты, они разбились по парам, обозначив намерения. Я лежал на оставшейся свободной кровати, в глазах у меня вертелся потолок, я думал: «Я вертолетчик, мы летим над вьетнамскими джунглями. Сейчас в рации раздастся приказ, и мы к чертовой матери зальем напалмом джунгли под нами». Упавшая на пол сигарета прожгла ковер и потухла в пивной луже. Из телека, к которому подключили mp3-плеер, уже по третьему разу орал альбом «Life Won’t Wait». В комнате витал дух порока, притом самого низкого качества. Ленька, чувствуя, что подходит к состоянию “too drunk to fuck”, пока не стало слишком поздно, слегка икая, но стараясь придать голосу нежности, стал заводить разговор в нужное ему русло: