Я словно невидимкой для всех стала. И теперь, может, даже смогу постепенно заставить себя привыкнуть быть среди толпы. Я должна это сделать, чтобы не паниковать каждый раз. Чтобы выжить потом.
Тори ужин подадут в комнату, и она меня предупредила, что прислуживать позовёт Оддэт. Так что, заметив как подзывает принцесса старшую горничную, а неподалёку от меня нерешительно оглядывает зад Хэфи, я незаметно приближаюсь к оставшейся в одиночестве девушке, на которую уже поглядывают с интересом вояки Танраггоса.
— Хэфина, — зову её шёпотом, вынудив бедняжку испуганно вздрогнуть и резко обернуться в мою сторону.
— Да, госпожа ведьма? — берёт она себя в руки.
— Пойдём, сядем за вон тот уединённый столик, — киваю я ей на свободное пока место в немного затенённом углу зала. — Там нас не потревожат… эти.
Девушка бросает опасливый взгляд на гвардейцев, потом на меня и нерешительно улыбается с явной благодарностью.
— Спасибо, госпожа ведьма. Конечно, давайте сядем.
Столик действительно оказывается очень удачно расположен. Отсюда всех хорошо видно, тогда как нас скрывает тень, делая неприметными для остальных в зале. Особенно меня в моём чёрном наряде. Возможно, так ужин даже пройдёт спокойно.
Вскоре подавальщица ставит перед нами тарелки с кашей, густо приправленной мясной подливой, ароматный свежий хлеб, с ломтями сыра и кувшин лёгкого эля. И мы с притихшей Хэфи принимаемся за ужин.
Неспешно орудуя ложкой, я замечаю, как уходит из зала Танраггос, и чувствую, как ещё немного отпускает привычный гнет тревоги. Зато вскоре возвращается Адлар, что провожал принцессу к её комнате, и садится рядом с дэйром Градо и ещё несколькими демонами, которых я уже видела вместе с послом.
Сейчас, со стороны я могу рассмотреть принца более внимательно и вынуждена признать, что Тори права — он действительно довольно красив. Но красота его хищная и пугающая. Слишком уж высок, слишком много мощи и опасной грации в каждом движении, слишком тёмная и подавляющая аура вокруг него витает. А самое главное, он мужчина, а значит женщина для него, как и для остальных, скорее всего, лишь игрушка для утех и сосуд для вынашивания детей.
То ли почувствовав, что я смотрю на него, то ли просто проверяя, кто где находится, тёмный принц обводит острым взглядом весь зал и безошибочно находит меня. В ужасе я опускаю глаза, стараясь не выдать себя движением головы, и только спустя несколько секунд до меня доходит, что глаз моих ему не видно. Но всё равно нельзя больше на него смотреть, он может это почувствовать. Хищник же.
— Госпожа ведьма, а… можно у вас что-то спросить? — напоминает о себе моя сотрапезница.
— Можешь называть меня… госпожа Мар, — поправляю я её, называя придуманное нами с Тори сокращение от того имени, которым подруга меня обозвала. — Что ты хотела спросить?
— А вы всё-всё видите в этой повязке? — наивно хлопает глазами Хэфи.
— Я вижу то, что нужно видеть, — загадочным тоном отвечаю ей.
— И будущее? — с пугливым восторгом уточняет она у меня.
— Корни будущего всегда идут из настоящего, — подумав, выдаю я глубокомысленно.
Не знаю, как себя ведут ведьмы-прорицательницы, но надо же соответствовать личине. Возможно, я и потом ею воспользуюсь. Только нужно будет найти способ прятать свою магию, которая со временем вернётся.
— А можете мне сказать, что меня ждёт? — осторожно, словно не веря в то, что решилась на это, спрашивает Хэфи, а я замечаю как на неё смотрит начальник королевской охраны. Нехорошо так смотрит. Плотоядно. Прицениваясь и примеряясь.
— Стерегись тёмных коридоров, — выдаю я ей, вместо того, чтобы сослаться на запрет принцессы и отказаться отвечать.
Девчонка испуганно ахает, смотря на меня огромными глазищами. А я, всем видом демонстрируя нежелание ещё что-то говорить, возвращаюсь к еде. Хоть ужинать в общем зале и оказалось не так страшно, как мне рисовалось, но всё равно хочется поскорее отсюда уйти.
Слава богам, Хэфи больше не решается со мной заговорить, хоть и поглядывает с надеждой услышать ещё что-то о подстерегающих её опасностях. И дальше мы снова едим молча.
Вскоре, я краем глаза отмечаю, как встаёт и уходит из зала Адлар. И сама себя последними словами ругаю за то, что невольно провожаю взглядом широкоплечую мужскую фигуру. Особенно, когда он передёргивает этими своими широкими плечами и слегка поворачивает к залу голову, словно прислушиваясь к своим ощущениям.