— Почему она так одета? — рычу я себе под нос.
Дойл качает головой.
— Ты не можешь говорить женщинам, что они должны прикрывать свои сиськи, и она сказала, что потеряла багаж.
— Верно, люди потеряли его. Тогда найди ей какую-нибудь одежду.
— Ты уверен? — он поднимает брови. — Я наслаждался видом.
Иррациональная ревность вспыхивает в груди, и маска, которую я показываю миру, слетает.
— Ты не прикоснешься к ней, — я проглатываю слова, удивляясь своей реакции.
На этот раз Дойл приподнимает подбородок и выгибает бровь.
— Ты должен был придерживаться плана. А теперь ты предлагаешь поиграть в гида после того, как готовил для нее?
— Планы меняются. Я не могу вечно сидеть взаперти в восточном крыле.
Она интригует. От широко раскрытых голубых глаз до ступней в тапочках-кроликах, она очаровательна. Она сказала: «Мои глаза здесь, наверху», как разъяренная богиня.
— Влад Дракула, Цепеш, унижен первой парой сисек, увиденной за долгое время. Если бы я только знал, что все что потребуется — это пара грудей, чтобы заставить тебя встать и ходить, — огрызается он.
Я отступаю и ухмыляюсь.
— Это действительно исключительная пара сисек, и, с этого момента, ты больше не смотришь на них никогда.
— Как будто у меня есть время на женщин, в любом случае, мы не кусаем гостей.
Я улыбаюсь, думая о том, как быстро она прикрылась, и вспоминая соблазнительный аромат исходящий от кожи, когда она была взволнована. Это заставляет меня задуматься, как она будет пахнуть, когда возбудится.
— Ничего не обещаю.
Странная эмоция проносится в моей груди, и я почти уверен, что это волнение. Из-за нее? Я отгоняю эту мысль. Скорее всего, она кажется интересной, потому что она первый человек, которого я встретил.
— Фрэнк сойдет с ума, — бормочет Дойл.
— Франкенштейну следует заниматься своими делами и не совать нос в мои.
Я прислоняюсь бедром к обеденному столу и скрещиваю руки на груди, размышляя про себя.
— Он беспокоится, вот и все, бедняга. Мы все понимаем, что никто не должен узнать, кто мы такие, Влад. И если ты сможешь адаптироваться, все будет хорошо. С твоим самоконтролем я не понимаю, почему это может стать проблемой.
— Вот именно. Я перестал нападать на людей за столетия до того, как ты появился на свет, щенок. Найди ее чемодан и принеси мне.
Его плечи опускаются.
— Блядь. Как будто то, что я говорю, даже не долетает до твоего слуха. Наверное, чемодан уже в аэропорту.
— Просто принеси его и перестань дуться, как ребенок, которого нужно отшлепать.
Он раздраженно уходит прочь, а я смотрю в пустое зеркало, вздыхая про себя. Одним махом, она сделала очевидным тот факт, что я слишком долго был лишен женского внимания. Одна мысль о том, как моя рука гладит ее ягодицы, заставляет член умолять о внимании.
Черт. Прошли десятилетия.
Глава 5
ОБРИ
Я прокручиваю в голове слова Ворчуна, кажется, в сотый раз за последние тридцать минут. Не могу поверить, что этот мудак мог так говорить о чьих-то сиськах. Кто вообще говорит «соски»? Особенно так, как это делает он, словно смакует каждый слог, чудило.
Найти кухню в этом огромном замке — то еще испытание, и я не знаю, как вызвать обслуживание в номер, поскольку здесь нет телефона. Мне не хочется просто бросать тарелку на пол возле своей спальни.
Такое ощущение, что отель не приспособлен для приема гостей, но я случайно забронировала номер на неправильную дату и заметила свою ошибку, лишь когда сошла с борта самолета смерти. Я надеялась сойти за дурочку — не то чтобы я была таковой, — хлопая глазами и размахивая кредитной карточкой, но я рада, что мне не пришлось этого делать. Меня беспокоит то, что я не видела никого из персонала, кроме старика Дойла и мистера Ворчуна, но наверняка есть и другие, а я их просто еще не встретила.
Я пожимаю плечами, забыв об этой мысли, когда наконец добираюсь до места назначения.
Кухня причудливая, но очень очаровательная. На одной стене большая кирпичная печь, а на другой — арочное окно и новая плита из нержавеющей стали.
Ставя пустую тарелку на маленький столик у одной из кирпичных стен, я вздыхаю про себя, раздосадованная до крайности. Никогда в жизни мне не хотелось ударить человека, с которым я только что познакомилась, так сильно, как этого мужчину.
— Я прекрасно знаю, где они, — подражаю я, задрав нос, как это делал он. Что за мудак. Чертовски красивый мудак.