— Только не ври мне, — возразила молодая женщина. — Я не маленькая и не глупая… Ты странно ведёшь себя.
— В каком смысле? — сосредоточенно произнёс Дом, доставая складной нож и обстругивая новую веточку.
— Доминик, — тон её голоса на мгновение напомнил ему Мэри, — я же твой друг. Я помогу тебе, если хочешь.
— Да?
Сделав вид, что не замечает его напускного безразличия, Аня ободряюще кивнула.
Доминик неожиданно сгорбился и опустил голову. Теперь на его красивом лице она могла прочитать лишь чувство вины.
— Энни, я пока сам не понимаю до конца себя самого. Мэри… мы расстались совсем недавно. И вы…
— Что — мы?
— Вы просто не в самый подходящий момент… Чёрт, как же сказать-то?! — быстрым отчаянным движением Ховард взлохматил волосы на затылке.
Аня пожала плечами.
— Ладно. Как хочешь. Пойдём спать. — Заметив в мужском взгляде обречённую тоску, она добавила уже мягче:
— Я не знаю, что ты там решил для себя, но будь уверен, я всегда поддержу тебя и буду тебе другом. Всё наладится, не волнуйся!
Дождавшись задумчивого хмыканья, Аня поднялась и скрылась в палатке. Доминик встал и со всей силы швырнул палку в кусты. Губы прошептали беззвучное ругательство, похожее на мольбу.
***
После недолгой передышки ливень пришёл снова и держался несколько дней. В то время, как весь остальной мир жил в уюте и комфорте, несчастная парочка ютилась в полутёмной пещерке, питаясь рыбой и ягодами. От такой диеты Мэтт, никогда не отличавшийся атлетичным телосложением, отощал ещё больше, являя собой образец костлявого и крайне нервозного субъекта. В свободное от поисков пропитания время он частенько напевал или молча строчил что-то в своём блокноте, тоже изрядно похудевшем от постоянной необходимости отдавать свои листочки на прокорм неподатливому и жадному костерку. Иногда брюнет доставал плеер, включал музыку и долго сидел, окопавшись в листьях и полузакрыв глаза, а потом, будто очнувшись, озадаченно смотрел на девушку и вновь писал, писал, писал…
Маша, уже во сне видевшая еду и горячую ванну, терпеливо молчала, украдкой глотала слёзы и старалась не тревожить мужчину по пустякам. Вполне ожидаемое чувство благодарности к другу и родственнику, ставшему для неё настоящей опорой и единственным смыслом жизни в этой тропической пустыне, постепенно и неумолимо заслоняло собой другое чувство, пугающее девушку своей возрастающей день ото дня силой. Поводом могло служить что угодно: мимолётный тёплый взгляд, бережное касание, уже нагретая кружка, лишний оставленный кусок с равнодушным «не хочу»…
Страх быть разоблачённой в самых сокровенных мыслях (вкупе с остальными переживаниями) вконец обессилели девушку. Она уже не сопротивлялась охватившей её болезни, больше напоминающей лихорадку, и тихо страдала, храбрясь из последних сил.
Мэтт, конечно же, прекрасно видел всё то, что она так неумело скрывала. Но предпочитал молчать. Впрочем, девушка и не требовала объяснений его иногда странному поведению (как тогда, когда его пронзительный, изучающий взгляд подолгу останавливался на ней, вгоняя в краску, или когда она проснулась в плену его горячих рук, прижатая, и, о, ужас!, прижавшаяся к такому же горячему хрупкому телу), а молча принимала его заботу как должное.
Дождь прекратился так внезапно, как будто кто-то наверху резко закрутил вентиль. Беллами улыбнулся этому сравнению и предложил развести огромный костёр на вершине оврага в надежде, что дым заметят. Без особого энтузиазма его спутница покорно поплелась в пещеру за загодя припасенными ветками и потому не успела заметить грусти, промелькнувшей в синих глазах. Вместе они соорудили кострище, прокладывая его бумагой из невесть откуда выкопанного Мэттом второго блокнота.
— Как ты считаешь, нам не пора собираться домой? — Маша быстро закончила возиться с хворостом и уселась на краю обрыва.
— По-моему, нет, — отозвался мужчина из-за груды веток и сучьев. — Мне кажется, всё только начинается!..
Услышав необычную нотку в мужском голосе, Маша резко обернулась, но не увидела лица собеседника; от вызванных этим заявлением мыслей она залилась румянцем и внутренне обругала себя.
— Что? — требовательно переспросила она, боясь и желая услышать ответ.
Мэтт, стоящий лицом к обрыву и, в отличие от неё, прекрасно всё видевший, лукаво улыбнулся:
— Приключения! Всё ещё впереди…
— Ясно, — девушка не сумела скрыть разочарования в голосе. Мужчина вновь улыбнулся. На этот раз его улыбка была сожалеющей.
Достав из кармана почти опустевший коробок, он поджёг бумагу. Вскоре дым взмыл вверх, не встречая сопротивления ветра, просочился сквозь кроны деревьев и рассеялся в прояснявшемся с каждым часом небе.
— Теперь — то они нас увидят, — неуверенно произнесла Маша и сощурилась от едкого дыма: приступы сухого кашля становилось подавлять всё сложнее. Мэтт спрятал спички и ободряюще улыбнулся.
— Наверняка. Пойдём обедать?
Среди пустой низины высоченный столб дыма был особенно хорошо заметен. Согретые теплом вновь появившегося солнышка, Аня и Доминик поспешили к лесу, припрятав вещи. Не прошло и двух-трёх часов, как друзья радостно приветствовали друг друга.
========== Глава 11 ==========
Отогревшись и отоспавшись, обуреваемая разнообразными чувствами компания двинулась дальше. Все исподтишка наблюдали друг за другом.
Аня, по привычке, была добра и внимательна со всеми. Всё же собственный муж интересовал её сейчас больше всего, а в нём, безусловно, что-то изменилось. Что именно, она никак не могла уловить, так как внешне он оставался всё таким же весёлым, бодрым и предупредительным. Сам же мужчина не мог не признаться себе: вид отдохнувшей и выздоравливающей от регулярного приёма лекарств свояченицы был ему несоизмеримо приятней. Также он понимал, что скорое возвращение к близким избавило обоих от опасных соблазнов.
Просёлочная дорога, на которую они неожиданно для себя выбрались, преодолев сухой скрэб и обойдя лесополосу стороной, приободрила всех. Она утопала в зелени, но, по мере возвышения местности, становилась всё более каменистой. Видимая ещё издали небольшая горная гряда преградила им путь: нужно было преодолеть невысокий подъём. По ту сторону проходила оживлённая магистраль. В ожидании новых трудностей, связанных с восхождением, все слегка приуныли.
Вскоре и камень уступил место тонкому снежному покрову. Резко похолодало. Нацепив на себя всё, что было тёплого, молодые люди оставили только самое необходимое и направились наиболее безопасным, на их взгляд, путём.
Чем выше поднимались они, тем более великолепный вид открывался со склона. Бесконечная золотистая долина, поросшая то тут, то там низкорослыми деревцами и мелкой колючей травой, пролетающие почти на одном уровне с ними белые, пушистые, как клочья разодранной ваты, облака наполняли сердца молодых людей светом, теплом и надеждой. Казалось, что все проблемы преодолимы. Обмениваясь восхищёнными взглядами, все вместе с тем ощущали некоторую напряженность: путешествие теперь утомляло гораздо более духовно, нежели физически. Но никто не собирался признать это открыто.
С наступлением темноты холод стал почти нестерпимым, и вид большой расселины заставил испытытать некоторое облегчение. Редкие травинки, похрустывающие от инея, лишь немного оживляли мрачный пейзаж чёрного проёма в сплошном камне. Разбив в последний раз палатку на самом краю склона, все дружно уселись вкруг за скромный ужин из батончиков мюсли, завалявшихся у Ани в заначке, и остатков кофейных пакетиков.
Маше кусок в горло не лез; зажав тающий шоколад в холодных пальцах, она грустно и отрешённо смотрела вдаль. Наушники в подыхающем телефоне послушно доигрывали плей-лист, всё ещё состоящий из медленных романтических баллад.