— Ага. Они счастливы… кажется. Мне придётся забыть. — Занавеска вновь колыхнулась.
Доминик обернулся. На его полных губах проявлялась искренняя задорная улыбка, повторяясь в глазах.
— Удачи! Так зачем же ты приехал всё-таки?!
Маша накинула на лёгкое платье тёмный кардиган и плотно запахнула его.
— Хотел попрощаться… на время. Я еду во Францию, точнее, мы едем.
— Гастроли?
Они прошли на кухню. Девушка включила плиту и поставила чайник. Доминик открыл пустой холодильник.
— Ага. Потом Испания, Италия…
— Здорово. — Подсохший хлеб аккуратными кусочками лёг на плетёное блюдо. — Я буду скучать по тебе.
— Обязательно! Только по мне?..
Заварочный чайник неловко стукнул по мраморной стойке.
Музыкант серьёзно посмотрел на вспыхнувшее лицо. Он положил нож на доску, подошёл к Маше и обнял её, уложив светлую голову к себе на плечо и улыбнувшись несмелым объятиям.
— Я знаю о твоих чувствах. И он знает.
— И?! Я ведь никогда…
— Да, само собой, — прервал её оправдания Ховард, чуть крепче сжимая руки. — Но забавно вышло, да? Главное, что мы с этого ничего не имеем.
Уголки мужских губ поползли вниз. Он разжал руки и отступил назад. Машино лицо было бледным, но спокойным, и он облегчённо выдохнул, взял сахарницу и поставил на стол.
— У нас осталась дружба. — Тонкая янтарная струйка наполнила чашки. Маша постаралась как можно беспечнее улыбнуться. — Давай завтракать!..
========== Глава 13 ==========
На улицах Лондона свежо и сыро… В Москве сильный ливень почти парализовал движение… Уже второй год осенние метеосводки передают необычную природную активность, пугая жителей мегаполисов своей периодичностью.
Молодая супружеская пара неспешно прогуливалась по Хемпстедскому парку. Ухоженная просторная аллея как нельзя более соответствовала благополучному виду обоих, одетых в тёплые дутые куртки и объёмные шапки. На некотором расстоянии от них, пытаясь казаться случайными прохожими, следовали люди неброского вида с фотокамерами.
Около киоска с горячими напитками пара притормозила. Дожидаясь спутника, женщина неторопливо пошла вперёд и достала последнюю модель дорогого телефона. Фотографы запечатлели беззаботное лицо, внимающее невидимому собеседнику, но не услышали разговора.
Наконец, мужчина подошёл и протянул спутнице один дымящийся бумажный стаканчик. Получив благодарный поцелуй, он с тем же серьёзным выражением на скуластом красивом лице обнял завершившую разговор женщину и направился дальше.
***
Короткое пальто едва прикрывало тонкую юбку, доходившую до колен и обтягивающую бёдра так, что даже ходить было трудно. Но Маша любила её носить: в сочетании с нежно-голубой шифоновой блузкой она очень выгодно подчёркивала достоинства фигуры и одновременно указывала на соблюдение дресс-кода.
С зажатой под мышкой сумочкой молодая женщина торопливо стянула зубами перчатки и звякнула ключами, открывая железную дверь. Скинула с уставших ног туфли, кинула в подставку зонт, положила сумку.
Со стены гостиной ей улыбалось в полумраке заключённое в узкую золотую рамку лицо Мэттью Беллами. Широкая улыбка и синеглазый взгляд «свысока» успокаивали девушку, как бы плохо ей не было.
Растянув губы в привычном зеркальном приветствии, Маша сняла серьги, расстегнула несколько пуговиц на блузке и открыла дверь в спальню. И застыла. Выпавшие из мгновенно ослабевших пальцев золотые шарики звонко стукнулись о паркет и покатились по светлому дереву…
В освещаемой только светом уличного фонаря комнате, в высоком кресле, сидел мужчина, закинув ногу на ногу. Его тёмные волосы отливали синевой, тонкие узкие пальцы отбрасывали тени на коленях.
Маша шумно выдохнула: острый до боли в сердце испуг отпустил её, оставив противную слабость и безграничное изумление.
— Мэтт?!
Она не решалась стронуться с места. Как загипнотизированная, молча наблюдала, как гость плавным движением встал, подошёл и, слегка наклонив голову, заглянул ей в лицо.
— Как ты сюда попал?! Ты один?
— Ключи дал Дом. Запасные. Да, это только я. Не сердись, — его голос будто обволакивал сознание, — я очень просил…
— Просил? — машинально переспросила она, глубоко дыша и пытаясь унять бешено стучащее сердце. — Почему?!
Заметив, что Мэттью, стоявший почти вплотную, опустил взгляд на расстёгнутый ворот блузки, Маша смутилась и протянула руку к пуговицам. Мужчина перехватил и сжал женские пальцы.
— Потому что в прошлый раз я не смог отблагодарить тебя как полагается…
Синие глаза в полумраке казались почти чёрными, но Маша не могла оторвать взгляд от тонких изогнутых губ.
— А как полагается? — дотошно уточнила она полушёпотом, обмирая от собственной наглости и его горячего дыхания на своей коже. Лицо его приблизилось так сильно, что женщина предпочла закрыть глаза со слабой улыбкой. Полузабытый запах дерева и сигарет туманил разум…
Мягкие губы коснулись её губ почти невесомо, но тут же прижались сильнее, прихватили нежную кожу… Шок — да, пожалуй, это было бы самым точным словом для описания ее состояния. Даже дыхание свело.
Она обняла его в ответ и… в нем будто прорвало шлюзы: нежность мгновенно исчезла, сменившись вынырнувшей из глубин страстью — его рот буквально пожирал ее. Мэтт с силой вжимал Машу в себя и всё её тело пылало, а когда она услышала вызванный его ласками собственный стон, то мурашки пробежали вдоль раскаленного позвоночника. Пальцы вцепились в тонкую ткань его свитера, почувствовав под ним жар тела.
Из последних сил она упёрлась ладонями в мужскую грудь, обтянутую серым трикотажем, и отстранилась. Мэтт отпустил её не сразу, задержав ладони на бедрах, и удивлённо посмотрел на неё.
— Почему ты это делаешь? — вопросила Маша, когда чуть отдышалась. — А как же Аня?!
— Позволь, я объясню тебе позже, — нетерпеливо Беллами вновь притянул её и наклонился ближе. Но женщина была непреклонна.
— Нет. Сейчас.
Голос звучал требовательно и сердито, из серых глаз стремительно уходила нега недавних поцелуев… Мужчина вздохнул.
— Хорошо. — Он прямо встретил требовательный взгляд. — Мы расстались. Совсем.
Маша нахмурилась. Она совсем не общалась с зятем и редко говорила с сестрой в последнее время, даже не виделась с ней: невозможно было выносить счастливый вид Ани рядом с Мэттом. Но новости прессы, похоже, не зря тревожили её. Фонарь за окном мигнул.
— Можно узнать?..
— Угу. — В уголках тонких губ прорезались горькие складки. — Она мне изменила.
— Аня?! — недоверчивый вопрос вырвался сам собой. Мужское лицо скривилось в нервной улыбке.
— Да. Но мне это уже абсолютно не важно.
Маша замолчала, глядя мимо плеча Мэтта и изучая оконное стекло. Ей почему-то тоже было всё равно сейчас, когда и с кем это случилось: потом она всё узнает. Глубоко вздохнула, разрывая тонкую цепочку, всё это время сковывающую сердце.
— Ясно. Значит… судьба?
— Возможно. Кажется, я спорил с ней с самого начала…
Мэтт теперь сам отодвинулся и ласково взглянул на озадаченную его словами Машу. По смущённой улыбке он понял, что до неё дошёл смысл этих слов. То, как она нежно убрала упавшую ему на лоб прядку волос, растрогало его: так Маша не смотрела даже на Хова. И этот портрет!..
— Думаю, что благодарность моя всё же не исчерпала себя, — тихо-тихо проговорил Беллами ей на ухо и с удовлетворением ощутил лёгкую вибрацию в пальцах от охватившей девушку дрожи.
— Думаю, она даже ещё не начиналась, как следует, — усмехнулась Маша, обвила шею мужчины руками и уверенно подставила влажные от неожиданных слёз и немного дрожащие губы. Во время последовавшей за этими словами долгой паузы она поняла: самый оглушающий звук на свете — это грохот собственного сердца.