— Нам блядски повезло с тобой: я успел дёрнуть тебя к себе, и мой парашют, к счастью, выдержал. Ты застряла в двери, да ещё и головой ударилась.
Он поднял глаза на Машу и озабоченно вгляделся в её испачканное лицо.
— Кстати, сильно болит?
Всплески боли в затылке постепенно утихали, и девушка осторожно помотала головой. Через силу посмотрела в его глаза.
— Спасибо, Дом.
— Не в первый раз, — с улыбкой кивнул он.
В груди что-то ёкнуло. Отогнав непрошеные мысли, Маша всмотрелась в обломки.
— Он жив?
— Вряд ли.
— Посмотрим?..
Некоторые части ещё дымились. В чудом уцелевшей кабине с остатками стекла уткнулся окровавленной головой в приборную доску пилот. Быстро оглядев скрюченную фигуру и открытые тусклые глаза, Маша с отвращением отвернулась.
— Похоже, мы тут уже ничем не поможем, — мрачно обронила она и отошла обратно к сумке.
— Похоже, — Доминик стал копаться на пассажирском сиденье.
— Рацию не нашёл, — виновато подытожил он и швырнул на землю пустую помятую пластиковую бутыль и старый рюкзак. — Блять, придумаем что-нить. Всё равно нет смысла тут сидеть. GPS не ловит тут, — добавил он, бросив быстрый взгляд на дисплей телефона.
— Это точно, — согласилась Маша.
Пара покинула разбитый самолёт и направилась вглубь леса.
***
К усталости долгого и непредвиденного пути примешивались тревога и раздражение. Казалось бы, дикие красоты природы и ощущение некоторой свободы должны были сплотить молодых людей. Но они, напротив, чувствовали себя весьма неловко и почти не разговаривали друг с другом.
Первым, как ни странно, не выдержал Доминик. Во время очередного привала он резким движением застегнул непокорную молнию на рюкзаке и невзначай поинтересовался:
— Ты и правда простила меня?..
Укладывая вещи, Маша ответила не сразу.
— Моё отношение к тебе сейчас колеблется между «грёбаный ублюдок» и «всё похуй». Но — да, я тебя простила. Не вини себя бесконечно… слишком сильно.
— Спасибо, — тихо отозвался Доминик.
— А всё-таки, — обернулась девушка, — почему так?! Без слов, без приготовлений? Я имею право знать. — голос прозвучал печально и строго.
Музыкант поспешно проглотил застрявший в горле кусок шоколадного батончика и заёрзал на корточках.
— Мэри, это нельзя спланировать. Когда мы встречались с тобой, я был счастлив. И в тоже время чувствовал, что не готов к браку. Было чувство, что тебе, такой серьёзной, домашней, — будет тяжело со мной…
Заметив удивлённо вскинутые брови, он поднял руку с шоколадкой.
— Погоди, я хреново выразился…
— Думаю, я поняла тебя, — задумчиво произнесла Маша и взяла у него второй батончик. — Но по тебе это было не очень заметно…
— Я не хотел тебя огорчать, — проворчал её собеседник, уловив в обычно мягком голосе нотки упрёка. — Просто… это дерьмо долго копилось внутри.
— И вырвалось наружу, как понос?
— Да, — хмыкнул парень.
— Что ж… Сейчас-то ты доволен свободой? — спросила Маша не без иронии.
— Угум.
— Хорошо. Рада за тебя.
— А ты?
— Я? — Шатенка повертела на пальце ненужное кольцо. — Нормально. Сейчас, по крайней мере. Но со временем будет лучше.
Доминик встал, подошёл к девушке и присел рядом.
— Я только хочу, чтобы ты была по-настоящему счастлива, — тихо произнёс он, протягивая сэндвич Маше.
— От колбасы? — не удержалась она от шпильки. Доминик вздохнул.
— Надеюсь, потом ты поймёшь меня.
— Да. Возможно, — солгала Маша.
Дрожащими пальцами девушка взяла угощение и кивнула. Молодой человек поднялся и пошёл к деревьям. Она не оглянулась ему вслед.
Парень тяжело ступал по мягкой земле, не чувствуя, как хлещут его по плечам и шее ветки деревьев. Внезапно он остановился. Мысль о том, что Мэри, как всегда, безропотно приняла мысль об их расставании, и радовала, и раздражала. Да, мать вашу, эти чувства ему надоели, как и все остальные, да, он пытался избавиться от них. Выпивка, девки, быстрая езда… Но он зашёл слишком далеко. Она всё ещё его носит… Блять!
С силой наступив на мешавшую ветку, он довольно прикрыл веки при звуке жалобного хруста. Ничего не говоря и не делая специально, девушка выставила его трусом и негодяем в собственных глазах. Это ужасно злило. Усилием воли Доминик подавил волну удушающего гнева, смешанного со стыдом.
Один человек мог бы помочь ему, пожалуй, избавиться от этого чувства. Когда Дом понял, что больше не сможет… Он в последнее время часто помогал ему. Но его не было. Была лишь беспощадная совесть в лице бывшей.
Он и вправду зашёл слишком далеко. Она наверняка волнуется.
Поглощённый невесёлыми думами, парень побрёл обратно.
***
Они шагали долго, и Маша всерьёз задумывалась попросить спутника о привале, как вдруг Доминик быстро присел и резко дёрнул её за руку, вынуждая сделать то же самое. Удивлённая, она молча подчинилась, и оба бесшумно поползли вперёд.
У кромки леса, где они оказались, раскинулось что-то вроде поселения. Широкое кольцо каких-то людей, судя по виду и одежде — туземцев, обрамляло вытоптанную площадку с установленными посреди неё толстыми грубыми столбами. Они поддерживали большой, стоящий на огне котёл. В нём что-то явно кипело.
Один из аборигенов, обвешанный, как новогодняя ёлка, всякими побрякушками, указывал остальным на двоих людей европейской внешности. Мужчину, попытавшегося подойти к спутнице, крепко держали, женщина, стоявшая рядом, закрыла лицо руками.
Повинуясь знакам, конвоиры подвели своих пленников к котлу. Маша и Доминик, поражённые страшной догадкой, переглянулись.
Несчастные, почуяв жар пламени, отпрянули назад и повернулись. Сидевшие в засаде едва удержались от крика: это были Аня и Мэтт! Скрытые густыми кустами, оба немного отползли назад.
— Готова? — шепнул парень и буквально впился глазами в спутницу.
— К чему? — спросила Маша одними губами.
— Увидишь.
Парень поднялся и уверенным шагом пошёл вперёд. Их тут же заметили, взгляды всех собравшихся немедленно устремились в их сторону. При виде друзей супружеская пара изумлённо оживилась, лица сразу повеселели.
Приблизившись к разукрашенному туземцу, Доминик показал знаками, что хочет дать ему что-то взамен на пленников. Под пристальными взглядами он порылся в своём объёмистом рюкзаке и извлёк оттуда… толстую пачку денег. Все ахнули.
Жрец обвёл взглядом своих людей, затем повернулся к гостям и… расссмеялся.
— Вижу, здесь какое-то недоразумение.
При звуках чистой английской речи новоприбывшие вытаращили глаза. Мэтта сразу отпустили, и он поспешно обнял жену.
— Вы разве не заказывали спецтур? — обратился к нему мужчина. Беллами удивлённо покачал головой.
— Одна семейная пара договаривалась в местном турагентстве: прогулка а-ля 19 век. Джунгли, аборигены, каннибалы… В общем, сплошной экшн! Поскольку белые нечасто бывают здесь, мы решили, что это вы.
Друзья облегчённо вздохнули. Жители деревни, повинуясь знаку старейшины, начали медленно расходиться. От их насмешливых взглядов туристам стало как-то неловко.
— Не волнуйтесь, есть мы вас не будем. Но откупиться вы можете, — усмехнулся мужчина. Доминик тоже улыбнулся.
— Кредитки принимаете? Или наличкой?..
Расплатившись со старейшиной и жрецом, компания подхватила свои скудные пожитки и удалилась под защиту деревьев. Жители деревеньки остались дожидаться заплутавших в лесных дебрях обещанных «жертв».
Оказавшись достаточно далеко, все четверо, наконец, смогли выразить свою радость от неожиданной встречи. Бывшая пара ытащила на свет Божий свои нехитрые припасы и с удовольствием выслушала благодарности от молодожёнов. Пока Аня воздавала должное еде, слушая про злосчастную «спасательную операцию», Мэтт по обыкновению внимательно разглядывал друзей. Его выразительное лицо мрачнело: у обоих явно что-то произошло. Их необычайно напряжённое состояние и похудевшие фигуры вызывали жалость и тревогу, так что при случае он решил выяснить, какая злоебучая кошка пробежала между лучшим другом и его невестой. За разговором выяснился и источник благосостояния Дома: