Произошло это недели две спустя, в Кролевецком районе Сумской области. Хотя уже начинался март, было холодно, как в январе. Мы шли в ту ночь по малонаезженной санной дороге, всматриваясь в пустовавшие скотные дворы — искали место для дневки. Дорога повела в другую сторону, а мы напрямик двинулись к строениям. Кругом было тихо, лишь снег похрустывал пол ногами. Непонятный шорох, вдруг послышавшийся нам, заставил насторожиться и затаить дыхание. Взяв карабины наизготовку, продолжали идти.
— Стой! Кто идет? — услышали мы окрик. Упали в снег, готовые на пули ответить пулями. Приглядевшись, я заметил двоих в белых маскхалатах у стоящей невдалеке одинокой груши. На белом фоне четко вырисовывались контуры немецких автоматов.
— Свои мы, — ответил я. Меня, как и моего товарища тревожила мысль: а вдруг это полицаи?
— Идите сюда, да не вздумайте стрелять сдуру! — услышали мы. Я шепнул Швецову, лежащему рядом:
— Пошли. Пистолет пока не показывай.
— Куда путь держите? — спокойно спросил один из встречных, как только мы подошли к ним.
— Ищем вас… — Отвечаю, а сам чувствую неуверенность в собственном голосе.
— И давно ищете?
— Да с тех пор, как Днепр удалось перейти по первому льду. — уже более спокойно ответил я.
— Мы уже полчаса за вами наблюдаем. Вроде свои. Ну, здравствуйте, вояки!
Мы радостно ответили на приветствие. Один из мужчин, который постарше, обратился к нам:
— Дневать будем в хуторе. Только одно условие: вы должны беспрекословно выполнять все мои указания. Кроме хозяев хаты, у которых мы остановимся, о нас в хуторе ни кто не знает…
Мы тронулись в сторону видневшейся в полукилометре деревеньки. Скрытно подошли к крайней хате. В ней оказалось еще четверо молодых парней.
Весь день мы проспали со Швецовым под надежной охраной шестерки отважных разведчиков Кролевецкого партизанского отряда. А вечером их старший предложил нам готовиться в дорогу.
— Ваш следующий маршрут — в село Кучеровку Червонного района. Это немного больше сорока километров. Есть подвода, а проводит вас туда дядько Михайло, хозяин хаты. Оттуда вас переправят в Хинельский лес.
Старший разведчиков больше ничего не сказал, но мы догадались, что дядько Михайло едет по какому-то срочному заданию, а нас отправляют с ним попутно.
Уже на рассвете следующего дня мы добрались до Кучеровки. Здесь нас встретила девушка по имени Ксения, как потом мы узнали, — партизанская связная. Оккупантов здесь не было, а староста и трое полицейских, узнав о появлении в соседнем селении партизан, две недели назад сбежали. Таких, как я и Швецов, собралось уже больше десяти человек. Всех нас, пробиравшихся к линии фронта, из разных мест направили сюда партизанские разведчики и связные.
Вскоре вся наша группа уже пробиралась в Хинель на санных подводах, подготовленных Ксенией. Пятидесятикилометровый путь проделали за восемь часов. Днем 15 марта 1942 года на южной окраине старинного села Хинель нас остановила партизанская застава — бойцы из отряда С. А. Ковпака. Отсюда нас направили в поселок Водянка, расположенный на южной опушке Хинельского леса.
В этом небольшом поселке размещался тогда партизанский отряд имени Чапаева. В тот же день мы, шестнадцать окруженцев, стали его бойцами. За время переезда из Кучеровки в Хинель мы уже кое-что узнали друг о друге. Большинство были рядовые красноармейцы и сержанты срочной службы. Среди приписников, мобилизованных в Красную Армию в начале войны, выделялись отросшими бородами сержант Корнюшин и красноармеец Королев. Это были уже зрелые люди, с немалым жизненным опытом.
Владимир Иванович Корнюшин был мобилизован на фронт в первые дни войны. До этого был председателем колхоза на Тамбовщине. Григорий Андреевич Королев — ленинградец. Ему было тогда под сорок. Внешне застенчивый и молчаливый, но изредка сказанное им слово всегда было к месту.
Нас, новичков, сразу пригласили в штабную избу для беседы с командованием. Не успели мы расположиться и поставить оружие «в козлы», как вошли двое в длинных солдатских шинелях, перетянутых поясными ремнями, с автоматами. Потом мы узнали, что это были командир отряда Исаев и комиссар Кривошеев. Исаев по-уставному поздоровался с нами, на что мы дружно ответили. Мы расселись на длинных скамьях, а они — за большим деревенским дубовым столом. Капитану Исаеву на вид было немногим больше сорока: среднего роста, он выглядел молодцевато, хотя видавшая виды суконная гимнастерка и ватные армейские брюки, да еще солдатские валенки, не очень-то соответствовали его званию и должности.