Как только группы, по приказу командования брянской партизанской зоны, покинули лес, основные силы отряда выступили в направлении поселка Красный Угол Погарского района, чтобы находиться там в заставе.
Накануне к нам приезжал командир объединенных партизанских отрядов Брянщины Емлютин. Он сообщил о массовом выходе партизанских отрядов в Погарский район для уборки созревшего урожая озимых, посеянных колхозами в прошлом году. «Чтобы добрый урожай не достался врагу, — сказал он, — решено занять весь район, выставить сильные заставы и силами партизан, с участием местного населения, как можно скорее убрать, обмолотить хлеб и понадежнее спрятать его в лесу».
Многие партизаны были в мирное время хлеборобами — дело для них оказалось привычное.
Вместе с нами на уборке работали и все жители поселка, даже старики и дети. Женщины проворно вязали в снопы скошенную рожь, а старики и дети веяли намолоченное вручную партизанами зерно. За первые два дня намолотили около десяти возов — не меньше пяти тонн. Половину готового зерна передали жителям поселка, наказав надежно спрятать его от оккупантов. А другую половину отправили на партизанскую базу в поселок Ильинский.
Перед окончанием уборки местные старики обратились к нам с просьбой — помочь подготовить поле для посева озимых. Война-войной, а если не посеять, то жители в следующем году останутся без хлеба. Мы предложили им выбрать лучшие участки для вспашки.
Конных плугов, сохранившихся еще с первых лет коллективизации, в поселке оказалось достаточно. За несколько дней мы вспахали два участка, около пятнадцати гектаров. Никто не сомневался, что хлеб этот уже не достанется немцам, к будущей жатве их прогонят с родной земли. Так и случилось. Правда, не везде наши войска подоспели к жатве 1943 года, но в районе активных действий партизан хлеб был убран и надежно спрятан самими крестьянами.
Однажды, когда мы работали в поле, к нам пришли четверо красноармейцев, бежавших из гитлеровского лагеря, расположенного в десятке километров от нас, около торфяного болота. Там оккупанты вели добычу торфа для отправки его в Германию. Кроме советских военнопленных туда были согнаны около двухсот жителей окрестных сел и деревень. Для нападения на лагерь была послана рота Ложкова.
Партизаны бесшумно подошли к лагерю. Несколькими выстрелами сняли часовых, не вызвав особой тревоги. Наверное, эти выстрелы были приняты охраной и лагерным начальством за стрельбу своих часовых: они пускали иногда осветительные ракеты, а, бывало, стреляли просто так, для острастки.
Партизаны окружили караульное помещение и барак, в котором размещалась охранная команда. В окна полетели гранаты. Гитлеровцев, пытавшихся выскочить наружу, поливали свинцом. Вся лагерная команда — почти сорок фашистов, в том числе и комендант лагеря. — была уничтожена.
Группа бойцов, возглавляемая политруком Журбенко, сбила запоры и открыла двери в бараки.
— Товарищи! — обратился к узникам Журбенко. — Больше вы не пленники фашистского лагеря! Вы свободны. Собирайтесь поскорее, мы отправим вас в партизанскую зону.
— Мы-то готовы. А вот как быть с больными? — спросил один из красноармейцев.
— Повезем их на подводах. На вас, товарищ, возлагаю их отправку, — ответил ему Журбенко.
Операция подходила к концу. Бойцы грузили на подводы трофеи: оружие, продовольствие, обмундирование.
— А где рабочие размещаются? Как туда пройти? — спросил одного из красноармейцев Ложков.
— Бараки рядом. Я проведу, — предложил тот.
Но в бараках никого не оказалось, за исключением нескольких тяжелобольных. Они рассказали, что всегда, как только в лагере начинается стрельба, все рабочие прячутся в овраге. Направились туда. Журбенко сообщил рабочим об освобождении партизанами военнопленных и предложил им вместе с ними идти в лес.
— Все пойдем! Не желаем больше гнуть спины на фашистов! — единодушно решили рабочие.
— Тогда выстраивайтесь в колонну по четыре, вслед за красноармейцами. Только сначала вынесите из бараков и поместите на подводы больных товарищей. Вас будет прикрывать группа партизан, — объявил Журбенко.
На рассвете пришли в поселок Красный Угол, где наш отряд находился в заставе. В тот день около полутора сотен освобожденных из плена красноармейцев и до сотни рабочих мы отправили в лес. Многие из них влились в местные партизанские отряды. Красноармейцы, освобожденные из плена, до осени 1943 года воевали в партизанских отрядах, затем в действующей армии, некоторые из них дошли до Берлина.