- Может, все-таки попытаемся вечером? - спросил немного погодя Курц.
- Попытаться можно. Но прежде, чем выйти в эфир, надо подготовиться к уходу. Быть может, придется бежать, как только передадим радиограмму. Если успеем, конечно. Не исключено, что они не ушли далеко.
Анатолия потрясло это большое мужество маленькой девушки…
- Почему ты думаешь, что они засекли только район? - спросил Анатолий, стараясь сохранять обычный тон.
Мариана невесело улыбнулась.
- Будь они уверены, что именно здесь, за этой дверью, Находится неизвестная им радиостанция, взлетела бы на воздух наша охранная табличка вместе с дверью. А так крутятся пока, заглядывают в дома. Но рассчитывать на то, что так будет и впредь, не приходится.
- Придется прекратить работу на время, - сказал Анатолий.
- Другого выхода, кажется, не остается, - грустно откликнулась Мариана.
- Как жаль, все-таки, я как раз хотел предложить расширить нашу сеть. Облюбовал тут одного великана, - не мог успокоиться Анатолий. - А оно вон как круто повернулось, черт бы его побрал.
Он опустился па табурет, подпер голову руками и долго просидел так, молча обдумывая что-то. Мариана знала эту привычку товарища и никогда не мешала ему, ибо каждый раз после раздумья он делал умные предложения, высказывал ценные мысли.
“Как хорошо все-таки, когда рядом старший товарищ”, - подумала она, словно Анатолий одним своим появлением снял с нее половину тяжелого груза. Но вот он поднял голову.
- И все же связи наши нужно расширить, - произнес он решительно. - Этот человек может быть нам полезен. Ведь в случае провала у нас нет запасной квартиры.
- Это верно. Прятаться негде, а фронт далеко, - подтвердила Мариана. - А кто этот человек?
- Русский военнопленный. Здоровенный такой сибиряк. Чем-то заслужил доверие немцев и служит в охране лагеря военнопленных. Женился на полячке. Живет по улице Зеленой.
- Сволочь, наверное, порядочная, раз в милости у фашистов.
Да нет. Он связан с польскими партизанами. Я давно за ним наблюдаю. Однажды видел, как он встретился с поляком. Кроме того, парень ведет работу среди пленных. А вообще, конечно, проверить его нужно.
**
*
Передачи на время были прекращены. Мариана включала рацию только для приема сводки “В последний час”. Надевая наушники, она настраивалась на Москву. Любимый голос Родины звучал уверенно, четко. Сводка была радостная. В каждом слове диктора чувствовалась могучая сила Советского Союза. Сердце радистки наполняло чувство гордости.
Так прошла неделя, затем вторая. Каждый новый день был полон свежими новостями. Многие из них были очень важны. Но связь прервалась, и разведчики чувствовали себя так, как если бы остановилось биение их собственного сердца. Дома оба все больше молчали, а на улице, встречаясь со знакомыми, должны были улыбаться, казаться бодрыми и по-прежнему приветливыми.
Раньше, когда каждый второй день, а иногда и ежедневно, Мариана могла выходить в эфир, передавая добытые сведения, время проходило очень быстро. Незаметно пролетели весна и лето. Последние же недели тянулись мучительно медленно.
По настоянию Анатолия они решили не терять времени, завести новые знакомства с надежными людьми. Доктор был убежден, что Великан со своей женой, как они стали называть охранника, действительно может быть полезен.
- Я организую тебе встречу с ним. Познакомишься, понаблюдаешь за ним, - предложил Анатолий.
Единственным в городе развлечением и местом отдыха, не требовавшим особых затрат, являлся частный цирк “Трио Бардзовских”. Наблюдая за посетителями цирка, не трудно было догадаться, что краковцы предпочитают слабые представления пятилетней девочки семьи Бардзовских, безыскусные выступления ее родителей вульгарным фашистским фильмам, объявления о которых пестрели по всему городу.
В цирке и решил Анатолий устроить встречу с Великаном. В воскресенье Мариана и Анатолий направились в город. Они избрали дорогу, что проходила мимо больших бараков - лагеря военнопленных.
Великан дежурил на вышке. Не доходя нескольких шагов, Анатолий подчеркнуто осведомился:
- Как дела, здоровяк?
- Великан, пан доктор, изволил забыть? - весело отозвался с вышки человек огромного роста. Мариана посмотрела вверх: “Действительно, великан, - подумала она. - Такой стукнет - не встанешь”.
Не успели разведчики дойти до конца лагеря, как к вышке подошел другой солдат, а Великан пустился им вдогонку.
- Доктор, пан доктор! Как вы живете? - сказал он, поровнявшись с ними.
Мариана и Анатолий остановились, что-то неопределенно ответили и уже хотели прощаться, как к ним подошла женщина:
- День добрый, панове. Сашек, я за тобой, - сказала она Великану, бросая любопытный взгляд на незнакомцев.
- Моя жена, - отрекомендовал Великан женщину, не решаясь, видимо, сказать обычное “будьте знакомы”. Этого не разрешала разница положений доктора и охранника.
Мариана изучающим взглядом смерила изящную полячку с коротко остриженными волосами. Ее быстрые глаза, чуть вздернутый нос, капризно изогнутые губы хорошо сочетались с длинными тонкими пальцами и маленькой грудью: “И выточит же все так природа, - подумала Мариана. - А что у нее в душе? Почему она связала свою жизнь с этим русским пленным?”
Взгляд разведчицы невольно обратился на здоровенную фигуру охранника. Широкоплечий блондин с багрово красным лицом и крупным ртом, он, действительно, походил на великана. Немецкий короткий мундир явно не подходил ему, и Мариана мысленно представила эту могучую фигуру в матросской форма. Именно так должен выглядеть морской богатырь. И как только такой попал в плен и сидит здесь? Жаль богатырской силы. Его жена стояла рядом с ним и казалась хрупким беспомощным существом.
- Ну, нам пора, - сказала Мариана, взяв под руку Анатолия.
- В цирк идем, - сказал Анатолий, прощаясь. Как только они отошли немного, Анатолий спросил:
- Ну как?
- Просто ирония судьбы, - ответила Мариана. - Слон и моська. А зачем ты им сказал, что идем в цирк? Мы же туда не пойдем.
- Нет, пойдем. Этот детина крепко привязался ко мне, когда я там работал. Вот увидишь, придет в цирк непременно. Ты будешь иметь возможность лучше познакомиться с ним, изучить.
- Думаешь, понадобится?
- Возможно.
Анатолий знал людей и редко ошибался. Поэтому у Марианы не было основания отклонить предложение Анатолия. К цирку “Трио Бардзовских” они подошли, держась под руку. Анатолий что-то рассказывал Мариане, кивая на афиши, которыми пестрели деревянные стены цирка.
Вдруг у них за спиной раздался голос Великана:
- А мы решили тоже посмотреть новый аттракцион. Мариана оглянулась и действительно увидела Великана с женой. Анатолий довольно улыбнулся.
- А, что я сказал? - говорили его глаза.
В этом цирке все артисты были членами семьи Бардзовских: отец, мать, сын и дочь. И потому ли, что так лучше звучало или что дочь недавно стала выступать на арене - ей было всего пять лет, - но цирк носил название “Трио Бардзовских”. Сеансов, как таковых, не было, аттракционы давались непрерывно, поочередно повторялись одни и те же номера. Поэтому зрители приходили, покупали билеты, садились на свободные места и, просмотрев все номера, уходили, а их места занимали другие.
Естественно, новые знакомые уселись рядом, и Мариана разговорилась с женой охранника, пани Людвигой.
С удовольствием отметила разведчица про себя, что эта женщина неглупа и откровенно недолюбливает оккупантов. Это видно было и по тому, как она спросила Мариану:
- И пани не побоялась выйти за немца?
Мариана постаралась завоевать симпатию пани Людвиги.
- Он же из Ровно. Все равно, что наш, поляк, - ответила она и, в свою очередь, задала вопрос:
- Ведь пан Сашек тоже не поляк?
- Он русский, славянин, - ответила пани Людвига и от Марианы не ускользнула нотка гордости в голосе полячки.