16
Место, выбранное для нового лагеря в лесном урочище, выглядело безопасным. Палатки с трудом разместились в густых зарослях. С декабрём пришли морозы, превратившие землю в камень, а воду в лёд. Стужа приносила всё больше беспокойства. Несмотря на тёплую одежду, мороз по ночам пробирал до костей, немилосердно терзал уставшие тела. Огонь разжигать опасались и днём, и ночью. Давно не знавшая бани, обмороженная кожа покрывалась струпьями. Простуда, повышенная температура были нормальными явлениями их повседневной жизни. И только сила воли, вера в необходимость своего дела поддерживали настроение партизан. Ни одной жалобы не слышалось в разговорах. Они считали, что добытые ими сведения всё ещё недостаточны и необходимо любой ценой сделать что-то более значительное. Хотя было решено в течение следующей недели соблюдать строжайшую осторожность и ни в коем случае не попадаться фрицам на глаза, каждый день регулярно на шоссе выходила патрульная группа из двух человек, проводившая тщательное наблюдение. В результате этого поступали сообщения не только о количестве транспорта, проследовавшего по шоссе, но и другая информация. На автомагистралях, пересекавших леса, немцы начали строительство противотанковых заграждений. Всюду устанавливали мины, выкапывали рвы, минировали мосты. Эти приготовления, конечно, не ускользнули от внимания разведчиков.
Внимательные глаза, наблюдавшие за шоссе целый день, подмечали всё новые и новые детали, связанные с положением на линии фронта, его оборонительными рубежами, а также то, что касалось живой силы противника. В последнее время внимание разведчиков приковывал один факт, на первый взгляд совсем обычный: с некоторого времени по оживлённой фронтовой автостраде проезжал то в одну, то в другую сторону штабной «мерседес» защитного цвета. Это повторялось регулярно, с интервалами в несколько дней. Его окраска, отличительные знаки и прежде всего изображение быка, нарисованное на его кузове, позволяли сделать предположение, что машина принадлежит штабу танкового соединения, размещавшегося на участке к югу от Голдапа. В бинокль удалось рассмотреть, что в «мерседесе» всегда сидят три— четыре офицера. Интуиция разведчика, как и логическое сопоставление фактов, подсказывала, что в этом автомобиле ездит на совещание куда-то в штаб армии или корпуса командный состав ближайшей танковой части.
«Мерседес», а точнее говоря, его груз начинал возбуждать у разведчиков всё больший интерес, и вечерами в палатках всё чаще шли разговоры о нём. Хотя риск, связанный с захватом машины и находящихся в ней офицеров, был велик, но хорошо продуманный план нападения давал немалые шансы на успех.
Генрик, Андрей и Сергей, дымя сигаретами, целыми часами обсуждали вопрос о загадочном «мерседесе». Одни планы его захвата казались чересчур рискованными и фантастическими, другие как будто имели более реальную основу. В процессе обсуждения предстоящая операция постепенно начала приобретать более чёткие очертания. Генрик нанёс на лист бумаги план шоссе, крестиками обозначил отдельных разведчиков, радиопередатчик, большой крест означал место проведения атаки на штабную машину. Каждая деталь вызывала оживлённую дискуссию, и в окончательный план выносились только те элементы, которые получали единодушное одобрение.
В результате нескольких бессонных ночей схема операции была готова. Юношеский запал его авторов не оставлял в ней места для возможных опасностей, смерти пли провала группы. Дело выглядело простым и обычным.
Вечером, когда Максим, Ян и Пётр вернулись с пункта наблюдения за шоссе, а Тамара и Наташа накормили всех, собрался экстренный совет. Генрик ещё раз доложил группе составленный план.
Сон был забыт. От этой операции ждали многого. Только бы машина показалась на дороге в назначенный день, только бы в ней были действительно ценные документы! Операция должна была состояться через два дня, то есть в субботу. Предварительные наблюдения подсказывали, что всегда в этот день штабной «мерседес» мчался в сторону Гижицко. Теперь оставалось только тщательно проверить оружие.
17
Наступила суббота. Хмурый декабрьский рассвет долго не мог рассеять лесную тьму. Моросил мелкий дождь со снегом, наполнявшим воздух пронизывающей стужей, а лес — серой мглой. Разведчики спешно скатывали палатки, запаковывали их в мешки, которые складывали под деревьями.
Генрик в мундире взятого в плен майора выглядел настоящим немцем. Остальные семь разведчиков тоже ничем с виду не отличались от солдат вермахта.
На назначенные места выходили небольшими группами. Те, кто шёл с Генриком, несли с собой кроме рации три брезентовых мешка, кляпы, верёвки. Выражение лиц у всех было серьёзное, почти торжественное. И лишь весёлый, как обычно, Тони, помогавший Тамаре тащить рацию, говорил ей, что, как только они высадят фрицев из машины, нужно будет обязательно поехать в Гижицко за водкой, так как запас спирта во флягах кончился. Тамара отвечала на болтовню Тони весёлым смехом.
Всю прошедшую неделю группа не предпринимала никаких действий. В лесу также было спокойно. Подошли к шоссе. Генрик с Андреем подползли к его обочине, чтобы ещё раз убедиться в том, что место выбрано правильно. Да, всё верно. Перед ними в утреннем сумраке, окутанное туманом измороси, лежало ровное полотно шоссе. Здесь пару часов спустя должна была разыграться схватка — одна из многих, которые ежедневно происходили в тени бурных военных событий. Примерно в трёх километрах к востоку отсюда разместился наблюдательный пункт Павла и Наташи, снабжённый радиостанцией. Они отправились туда из лагеря ещё раньше.
Осмотрев место будущей операции, Генрик и Андрей присоединились к остальной группе. Пётр, получив последние инструкции, исчез в зарослях, отправившись на точку, где ему полагалось быть по плану. По условному сигналу он должен был выбросить на шоссе горсть шипов для прокола шин. Коля с таким же поручением двинулся в противоположном направлении.
Время приближалось к семи утра. Тамара подсоединила питание к рации, надела наушники, отрегулировала аппаратуру и, настроившись на нужную волну, перешла на приём.
Ровно в семь в наушниках послышалось несколько равномерных радиосигналов. Это был условный знак от Наташи. Тамара подтвердила приём. Связь действовала.
Время тянулось всё медленнее. Движение на шоссе становилось оживлённым. Со стороны линии фронта прошло пять грузовиков, несколько мотоциклов, потом в обратном направлении проследовала небольшая автоколонна, а за ней — более десятка тягачей с орудиями. Через некоторое время на восток потянулся длинный хвост хозяйственных машин и полевых кухонь. До притаившихся в кустах разведчиков долетали обрывки немецкой речи. Вдруг в каких-нибудь ста метрах от них остановилось две машины. Из покрытого брезентом кузова спрыгнули несколько пожилых солдат и зашагали в кусты. Разведчики замерли в ожидании. Из-за этих несчастных интендантских крыс вся операция могла пойти прахом. Однако опасность миновала. Вернувшись на дорогу и попрыгав, чтобы разогреть озябшие ноги, фрицы отправились дальше.
Напряжение ожидавших возрастало с каждой минутой. Сейчас внимание всех было направлено на стрелки часов и полотно шоссе. Генрик то и дело спрашивал себя: удастся или нет?… Ведь этот день мог оказаться их последним днём в Борецкой пуще. Риск операции был слишком велик, однако он возвращался мыслями ко многим другим, не менее рискованным делам и утешал себя надеждой, что и это будет, непременно должно быть удачным. Но лучше всего, говорил он себе, не думать об этом, переключиться на что-нибудь другое. Вот хоть о том, что сейчас декабрь, через несколько дней Новый год. Он старался представить себе родной дом, ёлку, новогодний вечер, отца, братьев, подарки, песни в кругу семьи… А, чёрт! Это тоже нехорошо: такие воспоминания здесь, в зарослях борецких лесов. И вообще глупо заставлять себя думать о чём-то другом, кроме ответственности, которая легла на сердце тяжёлым камнем. Чтобы прервать эти размышления, он тронул Сергея за плечо, приказав записывать проезжавшие машины.