— Стой, — задыхаясь, проговорила я.
Он отбросил Лану назад и повернулся ко мне, с секачом в руке. Его лицо было покрыто грязью и шрамами, загорелое до цвета старой кожи. В его волосах застряли листья и сучки. Глаза его были тусклы и безжизненны.
Я понимала, что никакие доводы на него не подействуют, но всё равно произнесла:
— Не делай этого.
Он сделал шаг ко мне, и я инстинктивно попятилась, хотя и знала, что это было ошибкой. Я никак не смогу отсюда выбраться, пока он стоит на ногах.
Он ринулся на меня, и Лана схватила его за лодыжку. Лесник махнул на неё секачом — так, как отмахиваются от надоедливой мухи. Я выстрелила.
Увидела вспышку на конце дула, почувствовала отдачу в кисти. Пуля попала в его плечо. Я целилась в сердце, а значит, мне не повезло. Но меня отвлекло чувство облегчения из-за того, что он не расколол голову Ланы надвое. Секач застрял в ножке стола, всего на несколько сантиметров промахнувшись мимо Ланы. Пуля в плече, казалось, совсем не потревожила Лесника.
Вытащив секач из ножки, он ринулся на меня, а я нажала на курок и выпустила оставшиеся пять пуль в его грудь. Он свалился прямо на меня, тяжёлый, горячий и смердящий, как животное, а я ударилась об дверной косяк и упала на пол вместе с Лесником. Я чувствовала медный запах крови; было слишком темно, я видела только тёмную фигуру, придавившую меня.
Тёплая жидкость просачивалась через мои джинсы и кофту. Когда я начала извиваться и неистово дрыгаться, чтобы выбраться из-под него, то почувствовала, как его зубы щёлкнули у моей шеи. Ожидая, что в любую секунду секач может вонзиться мне в тело, я ругалась, молилась и боролась за жизнь. Наконец, мне удалось выбраться. Он не поднялся и не погнался за мной. Я отползла от него подальше. Он просто лежал, дёргаясь и хрипло дыша. Одежда пропиталась кровью, но она почти наверняка не принадлежала мне.
— Тина?
Силуэт Ланы появился в проёме двери.
— Привет, — еле выговорила я.
Она шагнула ко мне, споткнувшись о тело Лесника, упала рядом со мной и начала меня ощупывать.
— С тобой всё хорошо? Он тебя ранил?
— Нет. То есть, да, всё хорошо. Он меня не ранил.
Я обняла её. Мне был необходим контакт с кем-то живым, тёплым и не чокнутым. Мне было необходимо удостовериться, что Лана жива. Она обняла меня в ответ, обняла крепко.
— Ты вся в крови. Ты уверена, что…
— Уверена.
А после мы замолчали. Спустя какое-то время существо на полу прекратило двигаться. Прекратило дышать. Я спросила себя, нужно ли мне чувствовать себя виноватой ещё и из-за этого. Я спрятала лицо на груди Ланы и думала о том, что нам нужно как-то добраться до авто, поехать туда, где мы сможем позвать на помощь, привести сюда копов и всю ночь давать показания. Меня, наверное, арестуют, не смотря на то, что это была самозащита. Надеюсь, что долго меня держать не будут, и Лана, скорее всего, будет мне помогать, и если мне повезёт, то дело даже не дойдёт до суда…
— С тобой точно всё нормально? — спросила она, и прикосновения её рук были такими нежными и знакомыми, когда она опять ощупала мою спину и плечи.
У неё не было другого объяснения тому, почему я так цеплялась за неё. Я всё правильно поняла. Она чувствовала себя виноватой за то, что меня едва не убили, и была благодарна за то, что я спасла ей жизнь, и беспокоилась о том, как это всё на мне отразится, зная, что я, мягко говоря, не была самым смелым человеком на Земле. Мне стало интересно, может ли убийство чудовища стать основой для дружбы? Мы ведь могли остаться друзьями, так? Дружба — это тоже хорошо.
— Тина?
От нежности в её голосе у меня защипало в глазах.
— Да. Всё в порядке, — приглушённо пробормотала я. — Я просто… выбрала очень неудачный день, чтобы бросить пить.
ЭПИЛОГ
Мне снилось, что Лана меня целует. Её мягкие губы тепло и нежно прижимались к моим. Мои губы дрогнули. Я хотела ответить на поцелуй, но она уже отстранилась.
— Тина?
Я открыла глаза. Лана склонилась надо мной.
— Привет, — пробормотала я, выпрямившись.