Больных отправили в казенную больницу. Такого еще не
знала здешняя тюрьма: до сих пор из нее выносили только трупы.
Местный муниципальный врач и судебный врач — одно
лицо. Врач он или коновал, — кто его знает! Смотрит поверх
очков. Взятки берет налево и направо. Бумажные деньги «не
уважает», зато при виде золота весь загорается. Убьют кого-
нибудь в окрестности, он является, пишет заключение. За
каждую строчку берет по лире — с той и с другой стороны.
Этот продувной «доктор» изредка появляется и в тюрьме.
Здесь есть пустая комнатушка, называемая «амбулаторией».
Пока он сидит в этой комнатушке, надзиратели приводят ему
больных; происходит «врачебный осмотр».
Доктор тычет больного палкой:
— Что у тебя?
Едва тот успеет произнести «живот», как доктор кричит:
— У меня тоже живот болит! - и прогоняет больного.
Приводят другого.
— Что болит?
— Зубы...
— Убирайся вон! У меня тоже зубы.
Так продолжается минут 30—40, потом доктор
поднимается и уходит.
Но в последний раз все было иначе. Как только он
показался в тюрьме, арестанты дружно стали кричать:
— Больной доктор пришел! Давайте осмотрим больного!
«Доктор» решил отступить от своих правил и отправил
больных в лазарет.
Даже самый маленький успех придает людям смелость.
Теперь заключенные стали всерьез поговаривать о бойкоте
хлеба.
На верхнем этаже тюрьмы помещается камера Карачалы.
Утром двери этой камеры открываются раньше всех, вечером
запираются позже всех. В одном из темных углов этой
камеры несколько арестантов, поджав ноги, сидят на койке. Из рук
в руки они передают толстую сигарету — курят гашиш.
Средь бела дня в камере Карачалы режутся в карты.
Четверо арестантов уселись вокруг железной банки, слышатся
только их короткие реплики и ругань.
Один все время проигрывает. Свое одеяло, матрац он уже
спустил.
— Что у тебя еще осталось? »
— Рубашка. t
— На нее не играю, дерьмом воняет.
Проигравшийся в кальсонах и рубашке отходит в сторону,
укладывается на голых досках, приговаривая:
— Ох, трещат мои косточки!
Из четверых игроков остались двое. Рядом с ними стоит
поджарый смуглый арестант. Это сам «пахан» Карачалы.
Длинными пальцами он перебирает янтарные четки,
напряженно следит за игрой. Он-то и затевает игру, а с выигрыша
берет проценты.
Первый раз Карачалы попал в тюрьму за драку из-за межи.
Не успев отсидеть свой срок, убил арестанта. Стали его
пересылать из тюрьмы в тюрьму. В нашей он отравил другого
арестанта за деньги, полученные от его врага. Карачалы — это
бич всей тюрьмы. Дергающийся, злой, навязчиво-вызывающий,
всегда в движении, он как куст терновника на ветру. Его
поэтому и прозвали Карачалы — Терновник.
Игреки говорят мало, быстро бросают карты. Один из них
весь рыжий, даже ресницы рыжие. Зовут его Бекташ Рыжая
Бровь. Он кладет на жестянку золотую лиру. К ней жадно
устремляются все взоры. Карачалы смотрит сверху.
— Смешай колоду... Как следует мешай! Не подглядывай!
Давай туз, — говорит Бекташ.
— Тебе, мне... твой, мой... мне, тебе...
Рыжая Бровь протягивает руку к лире. Партнер хватает
его за кисть. Лица у обоих бледнеют. Жестянка
опрокидывается.
— Отдай, сволочь!
— Нет, морда, не возьмешь!
Карачалы встает между ними.
— Бекташ, ты подавишься этой лирой! Меня зовут
Карачалы, помни.
Дерущихся разняли. Крики стихают. У Бекташа со лба
капает кровь. Карачалы кладет кусочек золота к себе в карман.
— Это тебе так не пройдет, Карачалы!
— Не таких видели... Ты еще щенок, Бекташ.
Карачалы разваливается на матраце. Прислуживающий ему
арестант массирует его ноги.
ПО КАМНЯМ ДВОРА ТЕЧЕТ КРОВЬ
Источник, из которого арестанты берут воду, совсем
пересох. Вода в нем уже не журчит, а льется в каменное корыто
совсем тоненькой струйкой. Стучат о корыто пустые кувшины,
жестяные кружки. Люди столпились возле источника, гомонят.
В толпе вертится Большевик.
Приносят паек. Камеры не берут хлеба. Бойкот! Начался
бойкот!
— Мы не собираемся продирать себе кишки песком! —
кричат арестанты.
Кузнец Али, Капитан Осман и шорник Экшиоглу идут к
старшему надзирателю требовать, чтобы он сообщил
начальнику тюрьмы и прокурору требования заключенных.
Только Карачалы посылает дежурного по камере за
хлебом. Он нарочно говорит громко:
— Мы за порядок. Бесплатно хлеб дают, а они не берут.-
Черный, мол, глина, песок... Подумайте! Как будто дома они
жрут белые булки!
Пока идет перебранка, лазские парни становятся вокруг
корзины с хлебом и никого к ней не подпускают. Надзиратель
сбежал. Карачалы в окружении своей шайки выходит из
камеры, наступает на лазов. Бросает грубое ругательство. Тут все
смешивается. Арестанты набрасываются друг на друга. Летят
в головы кувшины, кружки. Чайные стаканы со звоном
разбиваются о каменные стены. Пущенный с силой огромный
глиняный кувшин вдребезги разносит кофейную «лавочку»
Карачалы.
Заблестели кинжалы, ножи. Шайка Карачалы оказалась
прижатой к «банному» углу. Шабан, Большевик, Чете
подбегают к нам. Крики и шум во дворе усиливаются. Карачалы с
мангалом (жаровней) в одной и с ножом в другой руке угрем
вьется по крошечному дворику. Его преследует Бекташ с
огромным тесаком в руках. Карачалы отколот от своей шайки.
Крики летят со всех сторон:
— Держи!
— Убью, как собаку!
По стенам мечутся тени. Уже не разобрать, кто где. Вот
Карачалы удирает от Бекташа. Он быстро взбегает по
ступеням на террасу. Бекташ настигает его. Он весь в крови. На
мгновенье они останавливаются лицом к лицу, вперив друг
в друга взгляд: пара черных и пара карих глаз. Неожиданно
из двери соседней камеры вылетает мангал и выбивает нож из
рук Карачалы. И в тот же миг Бекташ вонзает тесак в грудь
своему противнику. Пронзительный крик перекрывает шум.
Карачалы, как метла, падает с террасы головой вниз. На
дворе все перевернуто вверх дном. Калафатчи из окошка своей
камеры кричит во все горло; от страха глаза его вылезли из
орбит.
— Жандармы! На помощь!.. Убивают!
Типуки, остановившись посредине двора, оглядывается на
крик. Нагибается, вытаскивает тесак из груди Карачалы и
резким броском пускает его на голос в окошко камеры:
— На-а! Вот тебе помощь!
Тесак, сверкнув на солнце, как огненная стрела, вонзается
в раму окошка.
Калафатчи издает страшный вопль:
— Спасите! Это — дело рук коммунистов!
Схватив зловонную парашу, мой товарищ выплескивает ее
через решетку в физиономию провокатора.
По стене бегут жандармы. Офицер командует:
— Заряжай!
Защелкали затворы. Сцепившиеся во дворе арестанты
отпускают друг друга. Дула винтовок смотрят вниз.
На стене — начальник местной жандармерии, прокурор,
вали и «хозяин» вилайета помещик Матараджи.
Офицер приказывает:
— Всем бросить ножи! Буду стрелять!
Часть арестантов, пятясь и пряча ножи за спиной,
выстраивается у стены. Дула винтовок смотрят нам прямо в глаза. На
дворе стонут раненые, валяются тела убитых. По камням течет
кровь.
Арестантов загнали в камеры. Нас заперли. С этого дня нас
никогда уже не пускали к другим арестантам, никогда не