– Падала, засыпая… – негромко вслух повторила она, помрачнев от мысли, что и это в тот раз было не в её власти – контролировать своё же состояние.
«Похоже, я доказала, что я – не Салли Мейн, – вдруг, не удержавшись, тоскливо усмехнулась Амина. – Джальфар, наконец, понял свою ошибку, понял… Но зачем кидать меня сюда? Мог бы отпустить». Она прилегла на каменный пол. «Мог бы… Но нет, он ведь вампир… Может, ему стало жаль убивать меня ради крови, и он решил вот так… В конце концов, он иногда говорил со мной, как человек, – будто ему не всё равно на человеческую жизнь…». Амина закрыла глаза и попыталась замолчать внутренний монолог. Но не получилось – мысли продолжали лезть, чесать мозг. Мысли и сожаление. «А как хорошо на просторе!.. – подумала она, и две хрустальные слезы медленно скатились из уголков её глаз. – Там можно дышать, чувствовать ветер… слышать солнце, которое льётся, льётся в ладошки, если подставить… и пить луну… небольшими глотками, по чуть-чуть… – она постепенно засыпала, замученная окружающим холодом, растоптанными надеждами, отчаянным будущим, которого больше не должно было быть. – Лунный свет и свет звёзд… ароматы лесной густоты… и кинжал… и маленькая девочка… как ночной цветок – во мгле ночей красавица… доживёт свой срок…», – прошептала она напоследок две строчки и, заснув, замерла.
Амину разбудил голод.
Приподнявшись на миг и поняв, что вокруг ничего не изменилось, – она всё также была в темнице, – она ещё больше осунулась: теперь ждать точно было нечего! За ней не придут, никто не спасёт её, Джальфар не передумал. Расстроенная, она опустила взгляд на пол и внезапно поняла, что рядом с ней лежит нечто – бумажный свёрток, сложенный не особо аккуратно. Она осторожно отвернула один краешек и, увидев содержимое, поторопилась раскрыть его полностью – внутри был кусок хлеба. Похоже, кто-то всё же сочувствовал тому, что она здесь. «Что ж, спасибо тебе, неизвестный друг…», – подумала Амина, и по лицу её покатились слёзы: обидно знать, что ты не только попал в беду и тебе никто не поможет, но и то, что, если кто-то тебе и сочувствует, он скроет эту свою слабость от других и даже от тебя самого. И ты никогда не узнаешь, был ли у тебя какой-то тайный друг на самом деле, или же нет!..
Она съела этот кусок хлеба, грустно пахнущий не только пшеничными полями, свободными, как сама жизнь, но и, очевидно, самой настоящей плесенью, и запила водой, тонкой струйкой стекающей из какого-то отверстия в стене. А потом принялась ждать – Амина ждала, чего угодно: спасения или гибели, того, что Джальфар образумится и отпустит её, того, что кто-нибудь сжалится и выпустит её, или же просто того человека, который принёс ей этот хлеб… Но время шло, а рядом с ней так никто и не появился! Один раз только вполне явственно ей послышались приближающиеся шаги, и Амина позвала, с надеждой глядя вверх, в отверстие за решеткой. Сразу же она заметила, что, кажется, и факел был поставлен уже ближе к проёму – было светлее, чем, когда она только очнулась в темнице. Но тот, кто шёл, очевидно, услышав её, замер – появившиеся тени перестали колыхаться в пространстве подземелья, – а потом просто ушёл, и Амина снова осталась одна, в тишине и молчании. Не дождавшись больше никого, совсем отчаявшись, она снова уснула.
Проснувшись на следующий день, Амина снова обнаружила рядом с собой немного еды. «Почему он прячется? Тот, кто не даёт мне умереть от голода…», – недоуменно подумала она, раскрывая новый свёрток. Она снова прождала целый день неизвестного благодетеля, но так и не дождалась. «Возможно, он ждёт, когда я засну, чтобы принести пищу…», – подумала Амина нерешительно и решила притвориться спящей.
Через несколько часов, когда она уже стала сомневаться в своём предположении, Амина опять услышала шаги. Она зажмурилась ещё больше, чтобы случайно не выдать себя, и подождала. Свет от факела упал на неё, и раздался шорох, как будто кто-то что-то доставал. И Амина, поняв, что сейчас к ней сверху прилетит свёрток с едой, резко подняла голову вверх и всмотрелась.
– Равен, прошу тебя, останься! – быстро крикнула она, сразу узнав слугу, с которым как-то беседовала у столовой, и поняв, что он, заметив её внимание, собрался тут же скрыться. – Прошу!..
Амина повторила жалобно, не отрывая взгляда, и Равен сдался и снова склонился к решётке.