Парень опешил и на пару секунд потерял способность думать. Он настолько редко бывает на всех этих вечеринках, что даже забыл, какие у каждой вечеринки правила.
– Э-э, – выдавил он из себя, судорожно придумывая ответ.
Ответ, как назло, не приходил на ум.
– Не беспокойся, там все прилично, – Мичи просто не знала, что еще сказать и поэтому ляпнула, не подумав.
– Л-ладно, а где встречаемся? – наконец выдал Хидео, отгоняя накатившую волну стеснения.
– Тематическое кафе «Мизуми», – выдала девушка более свободно.
Мацумура на мгновение задумался, но потом решил, что лучшим вариантом будет все-таки сходить и развеяться. Генджи никуда не денется, а секреты Мичи могут подождать.
– А ты там будешь? – спросил он.
– Конечно. Я же организатор. В семь около кафе, хорошо?
– Хорошо.
Она задорно улыбнулась [ей тяжело далось это движение] и пошла в противоположную сторону. Хидео не сводил с нее встревоженного взгляда, а потом она внезапно обернулась и крикнула:
– Кстати, чуть не забыла – ты можешь взять кого-нибудь из своих друзей с собой.
И скрылась в пролёте лестницы.
Мацумура продолжал стоять, цепляясь взглядом за других учеников, спешащих в классы. Взять кого-нибудь из своих друзей? Заманчивое предложение. Единственный, кого Хидео мог бы взять, был Генджи. Значит, можно убить сразу двух зайцев и прийти на вечеринку с ним!
Сзади кто-то подошел. Хидео обернулся – и перед самым его носом застыла дохлая крыса.
– Привет, – сказал Генджи, держа мёртвое животное за хвост на вытянутой руке перед лицом парня.
Мацумура отскочил, а потом гневно воскликнул:
– Иори!
– Чего?
– Генджи, – мгновенно поправился парень, – откуда у тебя это животное?
Мацумура ещё раз посмотрел на труп грызуна. Крыса была небольшая, но намного крупнее мыши. Непонятно, каким образом она появилась в руках у Генджи, и почему тот решил взять эту мерзость в руки.
Глазки мертвеца были открыты, рот обнажил желтоватые вытянутые зубы, а коричневатое брюхо просело в некоторых местах. Из него как будто выкачали весь воздух.
– Я нашёл его в коридоре, – ответил друг.
– Фу.
Генджи внимательно взглянул в застывшие глаза крысы, а потом чему-то улыбнулся:
– Это очаровательное животное могло попасть к тебе в рот сегодня днём.
Хидео даже спрашивать не стал, почему его друг так думает.
– Знаешь, что было вчера? Я разговаривал со своим отцом, и он сказал, что вчера ночью одна девушка пропала.
Мацумура, всё ещё разглядывавший крысу, вдруг встрепенулся. Опять?
– Неужели всё так плохо? Насильника не поймали что ли до сих пор?
– Не знаю. Отец не сказал. Но, раз он продолжает совершать преступления, то, скорее всего, нет.
Мацумура ловил взгляды других учеников, которые удивлённо вскидывали брови при виде крысы в руках Генджи.
– Какой кошмар, – ответил Хидео.
Сочувствия в его голосе практически не было, лишь констатация очевидного факта. Если человек совершает убийство и надругательство над телом, значит, надо осуждать его и говорить «какой кошмар». Иначе люди могут подумать, что ты негодный человек, бесчувственный и абсолютно равнодушный.
– Я собираюсь сегодня выследить его. Но мне нужна «приманка», – воодушевленно изрёк парень.
– Генджи…
– Интересно, кто бы из одноклассниц согласился бы пойти со мной?
– Генджи!
– Что?
Мацумура помешкал, прежде чем задал вопрос, который прорепетировал в своей голове с особой тщательностью пару минут назад:
– Ты не хочешь сегодня сходить со мной на вечеринку в кафе?
Генджи замер, вопросительно смотря на своего друга.
– Я… я иду на вечерние посиделки с Хамадой и ее друзьями. Может, составишь нам компанию? – пробормотал Хидео, отводя взгляд.
Ученики продолжали удивлённо и с некоторым отвращением наблюдать за крысой в руке Генджи. Заметив, наконец, их взгляды, парень выпустил труп из ладони и взглянул на свою руку.
Теперь она показалась ему чересчур грязной.
– О… ну да, конечно, – рассеяно сказал Генджи, рассматривая пустоту перед собой.
– Спасибо! Ты настоящий друг! – улыбнулся Мацумура скорее от нервов, нежели от настоящей радости.
Хидео заметил, что Генджи немного омрачился, но не стал придавать этому значения. Наверное, он хотел посвятить этот вечер чему-то другому.
Его друг попрощался и ушёл в класс, а Хидео отметил, что из него выйдет ужасный напарник, с его-то замашками.
Крыса валялась на полу прямо перед ногами парня.
3
Еще пару раз за день парень столкнулся взглядом с Лили. Каждый раз она была готова расплакаться. Глаза её были воспалены от тихого плача в туалете, а нос и верхняя губа едва отошли от красноты. Было странно видеть её в таком виде и с таким лицом, ведь обычно Лили веселая или чем-то озабоченная.
А ещё рыжая. Но сейчас её волосы не были такими яркими, как солнце, нет, они были подобны медной проволоке, которая гнется и колется. Но даже этот мутный медный отлив был жутко красив на ее голове.
Мичи пару раз подходила к парню и спрашивала, какую еду он предпочитает и какие напитки любит. Пошутила про саке и про итальянский напиток, «мартини», который её отец привез из-за границы в одну из своих командировок. И тоже алкогольный.
Хидео тоже скучал по своему отцу. Насколько он мог знать, папа изредка переписывался с матерью, присылал видео, где улыбался и всячески показывал, что у него всё хорошо. Хидео тоже смотрел эти видео, но в нём они не вызывали ничего, кроме гнетущего одиночества.
Выведать у девчонки, кто же помимо неё будет на вечере, не удалось – она либо уходила от ответа, либо лукаво отшучивалась, и в одном, и во втором случае это не выглядело случайным. Хидео уже жаждал, когда сможет пойти домой и там хорошенько подготовиться к этой встрече. Его мысли попеременно занимали то мысли о расстроенной Лили, то о странной Мичи, то о рассеянном Генджи.
Все смешивалось в его голове, – и вот уже Мичи не кажется такой странной, выглядит скорее рассеянной, Генджи теперь расстроен и подавлен, а Лили так и вовсе странно себя ведет. Отчего же он так решил, оставалось для него загадкой.
Голова пухла от размышлений и от предвкушения предстоящей встречи, а сам Хидео будто бы впал в анабиоз, где все жизненно-важные процессы замерли, как будто приостановились.
Вспомнился странный сон, от которого хотелось бежать далеко и надолго сломя голову, сломя ноги, руки, да даже туловище.
Эти несколько дней идут словно кувырком, вразрез с его прошлой жизнью и всё из-за появления Мичи. Она такая странная и в то же время лёгкая, словно все эти правила и традиции давно не для неё.
И ему снятся с ней сны. Не с Лили, не с Генджи. А с ней. Почему? Чем эта девушка так сильно и глубоко запала парню в душу, что теперь она снится ему каждую ночь?
Какая причина?
Хидео Мацумура уже и не помнил, когда в последний раз ему снились сны о монстрах, где его преследовали непонятные сущности и пытались поймать. А если ловили, то выедали нутро, подобно муравьям или червям.
Хидео поёжился, вспоминая это неприятное зрелище. Да, выглядело ужасно, и чувства были соответствующие. Но даже поедание твоей плоти не пугало так сильно, как Мичи, преданная земле.
И много незабудок.
Несмотря на то, что день проходил плавно и скучно, в голове Мацумуры взрывались мириады красок и мыслей, они, как частицы, хаотично двигались и бились друг о друга.
Что-то ломалось. Что-то делилось. Ломалось и делилось, трескалось и рождалось заново. Это всё мысли.