Правда одна вредная привычка у него всё таки имелась. Любил он со скуки бродить по кабинетам.
– А чего так краской воняет? – сменил тему Сигов.
Из коридора действительно ощутимо несло химией.
Максудсултан Мардангамидович заматерился. Из обрывков приличных слов Сигов разобрал только «материальщики», «гвоздики» и «возложение».
– А-а-а, – протянул Сигов. – Ну, ладно.
– Чё ладно? – возмутился золотозубый начальник. – Хожу тут нюхаю. Охренели совсем. На улице красить надо.
С этими словами он удалился в сторону других кабинетов.
Сигов зевнул и пошёл на запах. Вскоре он увидел двоих из отдела материального обеспечения. Один держал на вытянутых руках гвоздику за стебель и вращал, другой распылял на неё чёрную краску из баллончика. На полу на газетах уже лежал целый букет перекрашенных цветов.
Сигов заржал.
Материальщикам было не смешно.
На вопрос кадровика они ответили, что завтра на возложение цветов к памятнику неизвестного солдата генерал потребовал не обычные красные, а чёрные гвоздики. А так как материальщики уже закупили красные, и вообще сомневались в существовании гвоздик-негров, то цветы пришлось перекрашивать.
Сигов глянул на часы. Было почти четыре. Потрепавшись ещё немного с красильщиками, кадровик пошёл обратно к себе в кабинет.
Там проверил городской телефон на пропущенные звонки. Проверка заключалась в планомерном удалении записей о пропущенных вызовах. В небытие отправился секретариат (наверняка по поводу снятия с контроля документов, которые Сигов ещё даже не открывал), мобильник кандидата, поступающего на службу (звонит узнать готово ли его медицинское заключение, которое Сигов обещал забрать из медуправления две недели назад и, конечно, так и не забрал), номер мужика, собравшегося переводиться в другое подразделение (генерал сказал помариновать его ещё с месяц-другой), телефон начальника отдела сантехоборудования (опять будет плакаться, что ему людей не хватает, а где я ему людей найду на такую зарплату), два каких-то совершенно незнакомых номера (кому надо перезвонят или просто зайдут). Последним был телефон Люськи.
Сигов набрал его и, подождав пару гудков, сбросил.
Разговаривать сейчас с ней он не хотел, но совсем оставлять без внимания звонок не мог.
Телефон мигом зазвонил, но Сигов трубку брать не собирался.
«Скажу, что срочно озадачили какой-нибудь хернёй и пришлось кидать трубку и бежать», – он привычно сочинил легенду.
Хотя какая тут легенда – всё так и есть. Мобильным телефоном из-за секретности в здании управления Х пользоваться запрещалось, и это, пожалуй, был единственный запрет, который кадровик соблюдал, и притом с большим удовольствием. Безмобильный Сигов становился неуловимым.
Кадровик пробежал в уме по пунктам плана завтрашней встречи с ветеранами, проверяя не упустил ли чего и остался доволен.
Банкет начался днём. За час до него из столовой выпроводили всех посторонних, сдвинули столы, девочки из отдела организации питания стали расставлять приготовленные блюда. Из картонных коробок доставали спонсорскую водку неизвестной Сигову осетинской марки с размытой акцизной судьбой. На отдельном столе для генерала и приближённых красовалась водка «Патриот» и даже, приглашённым иностранным гостем, хороший армянский коньяк. Набор блюд на генеральском столе тоже тяготел к роскоши: присутствовали бутерброды с красной икрой и сложносочинённые канапе. Жабовна в форме и белой праздничной рубашке расклеивала на кафельных стенах плакаты с георгиевскими ленточками, солдатами и белыми голубями. Большинство плакатов было с надорванными уголками и со следами от скотча – их вешали уже не первый год.
Люська, тоже в форме, с тщательно налаченной причёской встречала ветеранов на КПП и провожала их к главному зданию, где сдавала с рук на руки Сигову. Тот в мятом кителе и одолженной парадной рубашке на два размера больше вёл ветеранов в актовый зал на втором этаже, где было велено собирать их до начала банкета. Старики, соскучившиеся по общению, громко переговаривались друг с другом, вспоминая бывших коллег и службу. Сигов в роли эскорта был вежлив и услужлив, в перерывах между проводами ветеранов пощипывал Люську за тощий зад и травил с вездесущим комендантом Тырковым похабные анекдоты. Тырков на мероприятии отвечал за стулья и зал, успел хлебнуть спонсорской водки, обозвать её сивухой и материл коммерсов за дешёвое бухло. Все ветераны, согласно списку, составленному Жабовной, пришли. Оставив в актовом зале дежурные уши для стариковских баек в виде Люськи, Сигов обосновался в столовой.