За генералом пришёл его водитель. Вместе с Сиговым они погрузили генерала на заднее сиденье служебного BMW и водитель повёз того домой.
Это стало сигналом общего окончания банкета. Оставалось только выгнать всех старичков. Те, несмотря на отсутствие еды и водки, продолжали упорно сидеть и трендеть.
Сигов шепнул Хрякову, что пора заканчивать. Хряков, на правах единственного оставшегося не совсем пьяного руководителя, согласно кивнул. Сигов подал знак Люське. Люська засуетилась и начала таскать из столовской подсобки одинаковые синие пакеты. В каждом из них была бутылка той же осетинской водки, палка колбасы, банка оливок, батон белого хлеба, шпроты и пара апельсинов.
– Ну и на прощание, всем подарки! – громогласно объявил красный усатый Хряков.
Ветераны повскакивали с мест и загомонили ещё громче. Выстроились на выходе из столовой в очередь.
Сигов подавал Хрякову пакеты, а тот вручал их каждому уходящему ветерану. При этом жал руку и многозначительно улыбаясь говорил:
– До встречи, до СКОРОЙ встречи.
Тырков, накидавшийся халявной водки, изображал пантомимой процесс закапывания лопатой и смехоподобно гыкал.
Проводив пьяных и галдящих ветеранов до газели, Сигов с Люськой долго махали вслед отъезжающей машине, из которой доносилось пение и звуки скручивающихся водочных крышек.
От плохой водки у Сигова заныло в животе. Он устало поплёлся к себе в кабинет. Люська зацокала следом.
– Шеф очнулся, собирается домой на машине ехать, – сказала по ходу движения Люська в сутулую спину Сигова. – Я волнуюсь за него. Он же пьяный.
Сигов, не оборачиваясь махнул рукой:
– Не впервой. Доедет. Сама-то как?
Сигов даже немного притормозил и изобразил участие.
– Да ничего. Устала только.
– Ты это, отдыхай тогда. И завтра можешь на часок-другой попозже приходить. Отоспись там.
– Я думала мы.., – разочаровано начала Люська, но Сигов уже шагал дальше.
«Главное – не оборачиваться», – подумал Сигов.
Люська проводила его взглядом. Потом её окликнули. Официантка протягивала ей кнопочный мобильный телефон, потерянный в зале столовой кем-то из ветеранов.
В кабинете Сигов, морщась от изжоги, плеснул себе в кружку остатки чая, выпил залпом, заел найденным огрызком шоколадки. Ехать домой не хотелось. Он убрал со стола монитор и пару держателей для папок, достал из шкафа свою старую армейскую шинель, расстелил на столе и, поджав ноги, улёгся. Сон пришёл мгновенно.
Он, одиннадцатилетний пацан, закатав штанины, шагал по залитому весенним паводком лугу. Вода холодила ступни, мягкая трава щекотала. Он бесцельно водил ногами в прохладной тёмной воде, смотрел на колебания травинок, на своё отражение и был отчего-то совершенно счастлив.
Старый воин – мудрый воин
На строевом смотре вдруг обнаружилось, что у прапорщика Лысенко отсутствует хуй.
– Что значит отсутствует?! – заорал проверяющий, капитан Зыкин.
Старлей Елисеенко тупо пожал плечами – мол сами смотрите.
Зыкин глянул.
Хуя действительно не было.
И, что странно на лице прапорщика Лысенко отсутствовали какие-либо следы угрызений совести по поводу поставления начальника в неудобное перед всем строем положение.
Представив себе широкое, как карта Российской Федерации, лицо полковника Иродова, визжащее в истерике (как так у вашего подчиненного хуя нет?!), капитан Зыкин обреченно заматерился.
– Где хуй?! – видя замешательство капитана, выпалил старлей Елисеенко в лицо прапорщику.
Тот неуверенно замялся на месте.
– Куда дел, гнида? – продолжил ор старлей.
– Нету, – развёл руками прапорщик.
Позвонили кадровику Сигову.
Так и так мол.
Нету.
Сигов на том конце провода долго думал, курил, кряхтел, потом посоветовал написать рапорт на командующего округом, составить совместно с Лысенко акт об отсутствии хуя, а с прапорщика-гниды взять объяснительную. А пока немедля доложить полковнику. И повесил трубку.
Зыкин понял, что квартальной премии ему не видать и набрал Иродову. Тот был недоступен.
– Как чует, тварь. Как жареным запахнет – хер свяжешься с ним, – пробормотал капитан.
«Старый воин – мудрый воин» – уважительно подумал о полковнике старлей Елисеенко.
Зыкин совсем загрустил.
Елисеенко предложил:
– А давайте скажем, что он есть.
– Кто? – спросил сквозь невесёлые думы Зыкин.
– Хуй, – бодро так ответил Елисеенко.
– То есть как? Его ж нету.
– А и хуй с ним, что его нету. Нам-то что. Скажем, что был.
Зыкин призадумался: «А, что если и вправду?»