— Быстро, но…
— Возьмешь с собой человека.
Тина подняла на них глаза:
— Ну, жребий тянуть будете?
========== Часть 4 ==========
На самом деле Хэнку было наплевать, какую панель им придётся открутить где-то в глубинах станции и какой проводкой там придётся пошуршать.
Но когда Тина открыла рот, Хэнк вдруг понял, что сейчас будет пиздец. Потом Тина повела дальше, и масштабы пиздеца начали увеличиваться с каждым словом.
Хэнк сказал:
— Туда? Опять? Там же утечка излучения.
— Беда не ходит одна, — кивнула Тина. — Давайте, выдвигайтесь. У нас мало времени и великая миссия — починить проводку.
— Нет, ещё раз, — Хэнк ткнул пальцем в карту на экране. — Это близко. Очень близко. Ты не видела, что я видел — у него был прис…
Коннор перебил его:
— На самом деле, у излучения в целом узкий охват, закрытые переборки его удерживают. Думаю, если мы пройдем вплотную, я снова захочу туда войти, но мы можем этого избежать.
— Да? Как?
— Да, очень просто. Не будем проходить вплотную.
Хэнк выплюнул громкое горловое «ха».
Коннор смотрел серьезно.
Ладно. Окей.
— И как ты себе это представляешь?
У Хэнка встали перед глазами серые стены, срезанные углы. Дыры. Завалы. Единственный, мать его, проход.
— У нас есть портативная горелка. Теперь я знаю, где резать, Хэнк.
Это звучало бы забавно в другой ситуации. Это все ещё звучало забавно, если бы он ещё не предлагал это всерьёз, если бы им действительно не нужно было туда лезть.
Иисусе.
Они молчали, и вдруг почему-то именно Тина нахмурилась.
— Слушай, но что, если ты не сможешь понять, как тебя зацепит, и голоса в твоей голове скажут тебе пилить не там?
— Я же сказал, мы не будем подходить вплотную. И это не голоса. Это излучение, которое…
— Ужасно много условий, — сказал Гэвин, — конечности хрупкие, голоса в голове. Хуево тебя проектировали.
Коннор сказал медленно, с расстановкой:
— У меня нет голосов в голове, — его интонациями можно было резать металл.
— Нет, я в смысле, — Гэвин нахмурился, — не повезло. Вот и все.
— Вау, — сказала Тина.
— Заткнись, Чэнь.
— Нет-нет, очень мило. Скажи, пластиковый парень, мило же?
— Мистер Рид прав, — сказал Коннор, — мне не повезло.
Взгляд у него был нечитаемый.
***
Это было похоже на дурное дежавю, но теперь у них было больше фонарей — и горелка. Хэнк придерживался рукой стены, вёл пальцами, когда они спустились ниже.
— Я буду на стреме, — сказал Гэвин. И Гэвин остался наверху. Темнота сгущалась, они окунались в неё, как в воду.
Хэнк прочистил горло.
— Ну, чувствуешь себя, как будто хочешь сыграть в экзорцизм?
— Нет, — сказал Коннор и тут же огрызнулся: — А вы?
Огрызается он.
Хэнк зацепил его светом фонаря — Коннор сощурился от света, недовольное выражение у него на лице стало отчётливее, и Хэнк вдруг понял, что радуется как дурак, где-то там, под слоем тревоги.
Они спускаются хер знает куда, хер знает зачем, может даже умрут прямо тут, но оно — вот оно, этот робот, он раздражен! Он прикрывает глаза от света, его бесит то, как к нему относятся!
Хэнку это нравилось. Может, у него и правда был шок.
— Веди, консультант, — сказал он ворчливо. — Будем пилить.
Раз уж карта у него в голове — пусть ведёт. Хэнку не нравилось зависеть, но сейчас не было ни выбора, ни времени.
— Учитывайте, что буря продолжается, так что, раз уж нас будет трясти, попытайтесь не напороться на что-нибудь острое, — увещевала в наушниках Тина. — Не убейтесь там.
— Принято.
Коннор нырнул чуть ниже, из-за сместившегося центра тяжести он двигался странно — более странно, чем раньше.
— Тут.
— Здесь?! — он вообще мог подобрать место, через которое пробиться было бы труднее?
— Да.
Оно было похоже на спрессованную бумагу — в нем было очень много слоёв.
— Дальше сюда.
— Так, — Хэнк кивнул на себя, — две руки, давай сюда горелку.
Пилить было скучно.
Переборка мягко поддавалась, от пламени горелки на ней оставался вздувшийся рыжий шрам, а от него по серому пластику расплывалось мягкое оранжеватое свечение, как воспаление вокруг глубокой царапины.
Хэнк и хотел бы вычертить ровный прямоугольник, через который они бы пролезли внутрь, но получилась только какая-то кривая «о». Но, в общем, сойдёт и так, главное, что проход.
Нужно только было вдавить эту «о» поглубже.
— Я первый, — сказал Хэнк, заглядывая в тёмный коридор впереди.
***
Они ползли, они цеплялись за обломанную лесенку, они спустились на самое дно и теперь поднимались выше, но другим путём.
— Долго ещё?
— Два, — Коннор коротко моргнул, — три поворота вправо, вверх, дальше — упремся в щиток. Я предполагаю, больше двадцати минут это занять не должно. Нам нужно срезать замок с одной двери по дороге.
— А потом? — Хэнку в лицо лезла пыль. Пыль, надо же.
— Потом вы будете слушать, что я буду вам говорить, — Хэнк против воли улыбнулся, Коннор вёл дальше: — И переключать кнопки на щитке, когда и как я скажу. Нужно будет перев…
— Я смотрю, ты предвкушаешь — нравится помыкать тупыми человеками?
— Вы опять меня перебили.
— Ну прости.
— Я нахожу это утомительным.
— Я же говорю: ну прости.
— Помыкать людьми я нахожу утомительным.
А. Так, значит.
Коннор звучал так вопиюще неискренне, что Хэнк был не в состоянии удержать улыбку, у него скоро лицо заболит столько улыбаться:
— Ты ещё даже не попробовал толком.
— Да, — Коннор сделал короткую паузу, — не попробовал.
Хэнку снова хотелось смеяться.
Это все было неплохо. Лучше, чем могло бы быть. Кто бы мог подумать, что ему снова будет легко разговаривать с другим живым существом — ладно, пусть не целиком и полностью живым, не важно.
Жаль, что они не могут остаться тут вдвоем.
Хэнк остановился и зацепился за эту мысль. Прогнал её в голове, снова и снова, не совсем понимая, как он тут оказался. Как она тут оказалась.
Но это было бы неплохо, так?
— Эй, Коннор.
Станцию встряхнуло.
Пиздец, тут высоко — вдруг подумал Хэнк. Странно. Он как-то не замечал раньше.
Коннор смотрел, нахмурившись:
— Что-то не так, Хэнк?
Ну да, мы спустились черти куда черти зачем, а теперь…
— Хэнк.
— Да что?
Коннор опустил глаза, и Хэнк проследил за его взглядом — его собственная ладонь сжимала конноров воротник и, судя по всему, держала крепко.
А.
— Не знаю, что это на меня… — пробормотал Хэнк. Он убрал руки.
Сейчас не это было важно, сейчас важно было найти чертов щиток.
Хэнк нахмурился и отвернулся.
Самым странным, конечно, было снова чувствовать знакомую, земную гравитацию. Интересно, это ошибка в системах — или все из-за того, что станцию повредило? Странно было снова чувствовать себя тяжелым, тянуться вниз, смотреть, как вниз тянет Коннора.
Очень странно.
Коннора тянуло вниз, как пластиковую куклу, быстрее, чем его самого — это вообще физически возможно?
Хэнк поправил пальцами микрофон и сказал таким плоским голосом, как будто привычно огрызнулся на не особенно агрессивный подъеб:
— Здесь высокий уровень гравитации.
В наушниках закричали.
— Грави… Гравитации? Каким блядским образом на станции может быть высокий уровень гравитации?! Высокий по сравнению с чем?! — звук дребезжал и дергался. Гэвин всё-таки слишком нервный для такой работы.
Коннора тянуло вниз. Это было похоже на откат камеры — он уезжал, дальше, дальше. И он не сможет зацепиться, у него только одна рука — подумал Хэнк. Он упадёт. Ему не нужен воздух, но он останется там, они его не достанут.