— Вы молчите, что там? Я вижу вас на тепловизоре…
«Вас»? Интересно, как на тепловизоре выглядел робот.
— Но вы не отвечаете.
— Со связью перебои, — сказал Хэнк, это была половинчатая правда.
— Вы можете добраться до отсеков? Я не могу понять, сколапсировал коридор или нет, система мне не показывает. Вам осталось два поворота вправо и вы упретесь в нужную дверь.
— Если все нормально, — вполголоса добавила она.
***
Последние два поворота вдруг вызвали в нем что-то отдаленно похожее на волнение. Он не переживал, на самом деле. Если бы они были в реальной опасности, станция сама бы их уже уведомила. Это была хорошая посудина.
Но может ли быть, что повреждения сильнее, чем система отдаёт себе в этом отчёт? Как организм с низким иммунитетом просто не может показать, что что-то не так.
Нет, он просто накручивал себя.
— Хэнк!
Смотри-ка, а он тоже запомнил.
Его дернули назад за воротник, и он раскрыл рот, чтобы возмутиться, но потом посмотрел под ноги.
Его сердце упало куда-то в желудок.
Хорошо, что роботские пальцы держали крепко. Хорошо, что гравитация здесь была не земная.
Он поправил взмокшими пальцами микрофон и сказал, надеясь, что Тина на той стороне и слушает:
— Мостик? У нас тут. Небольшая проблема.
========== Часть 2 ==========
***
— Это выглядит, как большая проблема, — пробормотал Гэвин, заглядывая за край. Он держался за вполне себе сохранившийся поручень, вроде бы неплохо прикрученный, но Хэнку все равно было тошно на это смотреть. Разрыв как будто тянул Гэвина вниз, хотя Гэвин этого и не понимал.
— Что могло его вызвать? — спросил он вполголоса.
— Смялись стены — две стены, видите? — Тина указала рукой. — Смялись, и одна сместилась и… эм… Они вошли друг в друга, как нож в масло. Два ножа в масло, где они одновременно и ножи, и масло, пожалуйста, остановите меня, пока я не довела эту метафору до абсурда. Получился разрез. Удивительно, но обшивка не пострадала, только внутренности. Но разрыв задел больше отсеков, чем… Чем мне бы хотелось, если честно.
— Это похоже на какую-нибудь хуйню, которую показывают в дешёвом сай-фае, — пробормотал Хэнк.
Разрыв казался ненастоящим. Как будто кто-то задел и разворошил макет из алюминия — исковерканные стены казались пугающе мягкими.
Он пытался дышать спокойно.
Срань.
— Мне не стоит здесь быть, — сказала Тина задумчиво, и он на секунду поддался подавленной панике. Она звучала, господи боже, мистически.
— Нужно вернуться на мостик и снова подключиться к системе — посмотреть, что она скажет. Это… это все не может быть хорошо.
Она неуверенно оглянулась:
— Вы останетесь здесь?
Гэвин:
— Кажется, я вижу дно.
— Да, я не удивлён, — пробормотал Хэнк, и Тина сделала такое лицо, как будто она хотела улыбнуться, но у неё не получилось.
Разрыв уходил глубоко. Очень глубоко. У Хэнка не было никакого желания наклоняться над ним, как Гэвин, чтобы понять, насколько глубоко.
То буря, то остатки спутника, щекочущие их обшивку, то эта почти невероятная хуйня. Что дальше, на связь выйдут пришельцы? Для полноты картины? Или станция просто рандомно разгерметизируется?
Кстати.
— Какие у нас шансы, что станция разгерметизируется?
Тина молчала долго.
— Мне нужно вернуться на мостик, — сказала она наконец, ни на кого определённого не глядя. — Если вы останетесь здесь, будьте на связи, вы можете понадобиться.
Хэнк не спросил зачем. Единственное, что ему пришло в голову, что Тина заставит их, как атлантов, держать куски разваливающейся станции. Картинка у него в голове складывалась крайне комичная.
Хуевые из них были бы атланты.
Гэвин смотрел вниз. Надо же, понадобился всего лишь огромный кривой разрез посреди станции, чтобы его заткнуть.
Как только они не услышали? Буря была сильной, но они же не слышали ничего. Да, эта часть станции далековато, но хоть что-то ведь они должны были…
Он представил: скрежет металла, скрип переборок.
Ему здесь не нравилось. Их мусоросборная станция на глазах превращалась в кусок мусора, и это было чересчур иронично на его вкус.
Он развернулся.
— Так, я к себе.
Гэвин не ответил. Робот у его плеча поймал хэнков взгляд:
— Полагаю, я должен остаться здесь?
Хэнк удивился: это было бессмысленно. До этого робот предлагал откровенно бессмысленные идеи?
Хэнк сказал:
— Что ты здесь будешь делать, ждать, что из разлома кто-нибудь полезет? Давай, двигай.
Ему была неприятна одна мысль, что туда хоть что-то может… упасть.
Здесь не земная гравитация. Здесь нельзя по-настоящему упасть. Прекрасная вещь, эта станция.
Он почти открыл рот, чтобы сказать это вслух, но спохватился.
— Двигай, — он толкнул робота в плечо. — Не ебнись, — сказал он Гэвину.
— Ага, — Гэвин смотрел вниз. Хэнку хотелось взять его за шкирку и оттащить от края.
— Рид, ты слышишь?
— Да что такое?
— Я тебя оттуда, — Хэнк кивнул вниз, не глядя, — отковыривать не буду.
Гэвин пожал плечами:
— Ну и не надо, — потом снова глянул вглубь разрыва. — Да ничего не будет.
Да, блядь, конечно же.
Хэнку хотелось уйти отсюда, но он стоял на месте — одна рука держалась за поручень.
— Уйди от края, Рид.
— Знаешь что, старик, ты мне не указ, ясно? Что за хуйня?
Хэнк дернулся к нему — чтобы заставить его отойти в конце концов, или чтобы вмазать — трудно было понять, кровь стучала в ушах.
Хотя так-то драки в невесомости — унизительное зрелище и унизительное занятие.
Привычный треск в ушах прервался на середине движения:
– …энк? Слышите меня?
Он не успел среагировать и понял, что сейчас он просто не сможет остановиться и врежется в Гэвина…
Робот держит его за шкирку, как щенка.
— Как бы мне ни хотелось, но конфликты на станции — это то, что, если я правильно понимаю, я должен пресекать. Это не моя прямая задача. Но я приспосабливаюсь к ситуации.
У Хэнка жгло щеки.
— Отцепись.
— Конечно, Хэнк. Когда ситуация разрешится.
Пфф.
— Эй, Хэнк, ты меня слышишь? — звук в наушниках потрескивал, но тинин голос разобрать можно было. - Система все ещё не видит эти отсеки, там даже нет внешнего динамика, чтобы к нему подключиться. Слушайте. Мне нужно, чтобы кто-нибудь спустился и проверил, насколько все плохо.
Он не сразу воспринял всё, что она сказала, сначала он зацепился только за отдельные слова. Спуститься. Отсеки. Динамики.
— Из чего они делают эти станции? — пробормотал Гэвин. — Из гипсокартона?
— Я думала, что могу пробить, но нет — система делает вид, что этих отсеков просто нет. Мне нужна информация из первых рук.
— Пусти меня, — Хэнк хлопнул робота по руке.
Робот в ответ смотрел спокойно и руки не разжал. Чёртова пластиковая болванка.
— Хэнк?
— Да, Тина.
— Я думаю, что нам внизу нужно два человека и чтобы кто-нибудь страховал сверху. Два не обязательно человека. Ну ты понял.
Робот держал его — его рука лежала у Хэнка на плече, пальцы — на воротнике комбеза у Хэнка на затылке. Он смотрел прямо.
Интересно, сколько усилий нужно приложить роботу, чтобы сломать человеку шею? Это была пугающе волнительная мысль.
Тина сказала вполголоса:
— Может, даже хорошо, что нас теперь четверо, а не трое.
Нас не четверо, — подумал Хэнк, — нас трое и один.
— Решите, кто из вас пойдет, и скажите мне. Конец связи.
Он прикидывал пару секунд, что будет хуже. Ему не нравилась ни одна комбинация.
— Серьёзно, отпусти уже, — сказал он с раздражением. Что-то в его физическом состоянии, видимо, робота устроило, и он разжал пальцы.