- Окей, господин президент.
- Я обсужу с большими чинами, а вы, Антуанетта, подготовьте своё видение проблемы.
- Вас поняла, будет сделано.
Он задумался. Взвесь чипов в воздухе сочла это удачным моментом для спонтанной проекции его любимого журнала, о природе Сибири.
Шикарный пентхауз у вершины небоскрёба «Звёздное иглу». Ночь. Море огней внизу.
Майк Эдельвейс сидел в задумчивости на краю широченной квадратной тахты, могущей приютить четверых таких, как он. Подпёр подбородок узкими ладонями и смотрел в прострации на то, как нанопыль пытается его развлечь, выдумывая из ничего диковины.
Он не видел этих выкрутасов, вспоминал то, что было примерно сутки тому назад.
Свои парни прибыли за сорок минут до полуночи, прервав их с Су Ке лобзание, далеко не первое за минувшие странные двенадцать часов. Что он в ней нашёл?
Да, именно так и спрашивали друзья по крови, потешаясь: «Что ты в ней нашёл, брат?». И даже на полном серьёзе требовали доказательств выигрыша в пари, на что удивительно предусмотрительная кореянка продемонстрировала наполненный известной жидкостью резиновый предмет.
Она была ничего, как иногда говорят. Даже умудрилась пробудить ото сна давно забытое естественное влечение к женщине. Собственно, по этому поводу и недоумевал жеманный позёр, облечённый немалой властью.
Вспоминался запах её дешёвых духов - они, несмотря на простоту, были приятны, и слышались по сию пору. А был уже поздний вечер следующего дня.
Микрочипы уловили настроение и выдали ночную новостную газету. В ней среди рекламы специфических баров крутилась красная планета, и заботливый процессор выделял сообщения от своих, братьев. В их голограммах горело «Марс!». Заартачившаяся планета требовала внимания. Опять кому-то неймётся убедить мир в том, что особенные женственные люди - ненормальны! Аскетичный Горин ткнул палкой в муравейник, не подозревая, что мураши сожрут его вместе с его неземными идеалами.
Волна забот потащила в привычное русло и, скривив рот от неудовольствия, Майк нехотя бросил приятные воспоминания о Су Ке. Да, удивительно было то признать - они приятны, все эти зафиксированные и памятью, и микрокамерой мгновения. Кореянка была интересна. Очень интересна!
Каюта Горина. На красной планете полдень.
Марс един. Здесь мало народу, но те, что есть - спаяны в монолит.
«Мы поддерживаем вас единодушно, Алекс!» - звучало до сих пор в ушах. После этой фразы согбенного и кашляющего Главы совета колонии все в небольшом зале заседаний разом встали. Будто в наивных фильмах столетней давности, в которых несгибаемые первопроходцы космоса решали судьбы галактики, выпячивая волевые подбородки.
Сцена действительно вышла киношной, поэтому решение собрания, произнесённое негромко и сипло - запечатлелось в уме.
Возглавлявший Совет ветхий старик Людвиг Браун чудом выжил после обыкновенной простуды, почти потеряв голос. Он был в третьей квадре, в утробе матери - нахальный отец зачал парня по пути сюда, тогда полёт длился почти год. И мальчик простыл в самом нежном возрасте. На Земле пустяк, здесь беда - еле выходили. Но с тех пор всю жизнь сипит.
Он озвучил дружный ответ, в котором Горин не сомневался. Но глава Марса, поднаторевший в изысках дипломатии с хитрыми лисами Земли, понимал психологическую тонкость, которую упускали из виду жившие в красном раю. Отчасти столь картинное поведение делегатов всех поселений Марса объяснялось тем, что мало кто понимал серьёзность угрозы. Многих тянуло на красивые жесты. Пока. Наивны марсиане, увы.
А Горин нутром чуял реальную опасность. Вроде мелочь - отказали нетрадиционным. А на деле, учитывая их нрав и огромные связи в метрополии - навлекут беду наверняка. Поэтому-то и нельзя пускать их сюда, в царство аскезы и почти монашеского быта.
А всё-таки хорошо здесь! Глава колонии улыбнулся, смотря на пустыню за толстым стеклом. Сама жизнь отсекла всё лишнее - и от того стала краше и чище!
Возникла голограмма Фейцех:
- Здравствуй, друг Алекс.
- Приветствую, неутомимая. Всегда рад тебе.
Женщина опустила глаза и кашлянула:
- Мы просто друзья.
- Разумеется. И я просто главный на планете.
- Не поняла, к чему это?
- Без подтекста. Абсолютно прямой смысл.
Милена подумала.
- А, поняла. Даже остроумно в какой-то мере.
- Никакой двусмысленности. Ровно то, что сказано.
- Ну, хорошо. Хорошо, господин вечный воспитатель. Я всё-таки кое-что нашла! - в немолодых глазах блеснуло лукавство.
- Жизнь?