Выбрать главу

 

Частная фабрика на дальней окраине американского города. Вечереет.

Глеб Серебров не соответствовал своему имени.

Всякий вызывавший его бригаду чистки ожидал увидеть настоящего офицера с искрой благородства во всякой детали. Как сказали бы сто восемьдесят лет назад в мятежной России, истый белогвардеец чудился при рокоте этих букв.

Но являлся, напротив, антагонист этих, из господ - словно бравший власть мозолистой рукой в революцию семнадцатого. Входил лейтенант Глеб Серебров - и начинало пахнуть кислыми щами и иссохшими половиками деревенской избы. Ну, это, конечно, утрированно - откуда эти милые прелести на исходе двадцать первого века, когда из каждой тараканьей норы торчат усики чипов? Никто уж не помнит того духа, с репой - только присказка.

И вот входил этот бравый вояка со своим взводом, и - он уже даже не замечал неизбежного разочарования в глазах нанимателя. Ждут Сереброва, ждут Глеба, а приходит... люмпен вполне по виду, да притом совсем не киношный. Не облагороженный причудливой фантазией режиссёра праведный пролетариат трущоб, а вызывающий даже отторжение своим видом - простой, как полено, забулдыга с блеском тактильных пластинок на скулах.

А вот дальнейший поворот дел командиру бригады спецназа нравился - маленькая, но приятная потеха. Чуть погодя после прибытия команды чистки любой клиент из числа новеньких попадал впросак дважды. Второй поворот на сто восемьдесят следовал после того, как, отжевав для настроя жвачку, Глеб открывал рот.

- Итак, какова диспозиция? В чём суть боевого задания? - спросил он и привычно ухмыльнулся, наслаждаясь произведённым эффектом.

Низенький и неимоверно широкий в плечах господин, вызвавший пахший порохом отряд, виду не подал. Но удивился, удивился, собака, воспитанному тону! Тёртого в сотне заварух лейтенанта не проведёшь, заметил дёрнувшуюся рыхлую бровь толстячка!

- Ваш шеф не говорил? Ах да, секретность. Конечно, - заказчик-коротышка, стоявший вполоборота, оглядел искоса всю прибывшую команду. Глеб кивнул в ответ.

Один из солдат с глухим стуком опустил ручной пулемёт, ткнув звякавшую железяку возле ноги. Клиент упёр взгляд в сверкавшую глухой синевой смертельную машинку. Затем быстро вернулся к теме:

- Тут обычное для вас дело.

- Для армейских? - ехидно поддев спасаемого, комвзвода оглянулся на своих, тронув титановую пластинку, впаянную в скулу.

- Да. Всё официально. Не люблю частников. Это смысл жизни для вас.

- То верно. Отдал тому лучшие годы и намереваюсь потратить весь остаток жизни без претензий, - и снова Серебров наслаждался недоумением, с которым был встречен короткий пафос. Бесцветный взор его, совершенно не клеившийся с речью, претендовавшей даже на то, чтобы быть названной вычурной, - обжигал равнодушием усталого Тора.

Махнув пухлой ручищей, заказчик с банальным именем Смит велел следовать за ним.

 

Марс. Солнце высоко. Тени резки.

Аскеза, перерождающая дух, - вот суть жизни на красной планете.

Милена Фейцех, протиснувшись через узкий выход из шлюза, залязгала грязными ботами скафандра по стальному пандусу, медленно всходившему к изолятору. Там автоматы мойки изничтожат «пух и пыль», как говаривали колонисты. Незачем микроскопическому абразиву, проникавшему в щель толщиной с бритву - лезть в жилые отсеки. Космос есть враг живого, а здесь космос начинается сразу с каменистой почвы.

Глава поселений смотрел на женщину в монитор внешнего наблюдения. Она понуро волокла помятый на углах чемоданчик исследователя - бродила за краем кратера, выискивала чушь, занимательную только учёным. Не «чушь», на которую так здорово подсела мать-Земля, удесятерив снабжение. Чёртов оранжен, глупая услада бездельничающих землян! Не верил Горин в безнаказанность наслаждения. Нигде во вселенной не нарушается закон сохранения. Незыблемость платы за любое действие вряд ли имеет исключение в виде родной планеты всех людей.

А вон и она - начальник марсианских колонистов перевёл взгляд на иллюминатор. Светит в бездонной черноте точка синего цвета. Там копошатся в поисках новых развлечений полтора десятка миллиардов тех, кого величают разумными. А на деле давно утратили они и ум, и совесть, и смысл.

Эту триаду и сокровище духа обрели здесь, на Марсе. Суровый быт, строжайшие экономия, дисциплина и сдержанность - ключ к полноте бытия ровно в другой стороне, не там искали жители Земли. Не в безудержной гонке за исключительными ощущениями скрывалась мудрость, а в отказе от них.