Та стиснула зубы, но улыбнулась, кожа под россыпью веснушек стала ещё белей:
- Есть ли ответ на столь откровенный вызов?
- Вызов? - выглядело так, будто мудрый Исида искренне изумился.
- Разве нет? - она наклонилась чуть ближе.
- По-моему, досточтимый Алекс Горин просто уведомил о своих правилах. Это пожелание колонистов, озвученное им. Разве плохо?
Молодая женщина растерялась.
- Мы привыкли... Нет, мы считаем само собой разумеющимся, что никак никогда нельзя различать людей в зависимости от каких бы то ни было признаков. Ни раса, ни пол, ни что-либо ещё не являются поводом для сегрегации...
Японец склонил голову набок и заложил руки за спину, будто прислушивался:
- Хм... Антуанетта?
- Да?
- Я мужчина?
- Безусловно.
- Японец?
- Да... Вы клоните к тому, что я женщина скандинавских кровей, и мы различаемся изначально по умолчанию?
- Вот. Вы сами только что сказали.
- Господин Исида, мне это известно больше, чем прочим. Иначе бы не работала вашим пресс-секретарём. Но таковы правила игры... Которые, кстати, мы же и придумали.
- Не мы, - японца ничто не могло смутить и обеспокоить. - А жившие тут уйму времен назад потомки англичан. А лично мы с тобой, красавица, совсем других кровей. И, знаешь, вот эта вот кровь - она очень сильный отпечаток на личность накладывает.
- Я в курсе, господин президент. Наш мир циничен и лжив.
- Смотря для кого.
Женщина злилась. Работа застряла из-за ненужных философствований с неторопливым стариком! Она решила поднажать:
- Господин Исида, есть ответственность. Ваш народ принял эти правила игры и очень давно. Не стоит их нарушать. Играем по правилам?
- Безусловно. Ну, давайте, что там у вас? - маска доброжелательности слетела с восточного лица, и Такэси протянул руку за тонкой прозрачной пластинкой презентации.
Дом русского солдата. Ужин в одиночестве. Под потолком тусклая лампа с мухой.
Глеба Сереброва ничего не интересовало. Вообще ничего. Возможно, именно это и создавало видимость туповатого люмпена в совсем неглупом вояке.
Да, тяжёлая работа. Насмотрелся всякого. Ранен был. По счастью легко - везуч!
Но не оттого безразличие к жизни.
В общем-то, он с детства звёзд с неба не хватал. Обычный суповой набор рядовой американской мечты: отучиться малость, хорошую работу и жену попроще. Даже о домике своём изначально не грезил.
Понимая малость своих талантов - почти сразу решил идти на военную службу по контракту, благо вот со здоровьем подфартило. Ну и всё, дальше уже не строил планов. Просто вот такой человек - не плох, не хорош, но никаких высот брать не хочет. Максимум желал небольшого офицерского чина, так как это даёт привилегии в жизни.
С возрастом отсутствие всякого интереса к чему-либо только усугубилось. К своим тридцати с хвостиком предел его желаний ограничивался мизерным кружком «повоевать - выпить - поспать - глянуть кино».
Даже женщины его не интересовали, казалось. Нет, всё было в норме и функционировало. Но вот именно что только функционировало - осуществляло функцию, не больше. Просто механическое трение производилось, с выделением тепла, согласно всем законам физики, но за этим ничего не было. Будто андроид - говорили девушки, хотя не скрывали, что андроид в радостях плоти восхитительный.
Парни в бригаде уважали командира дальше некуда. Практически боготворили и откровенно побаивались. Ставили друг другу в пример. Но в то же время видели, что единственно, где оживает уснувшая душа ледовитого Глеба - на заданиях. Будто только короткие стычки и небольшие победы заставляют теплиться жизнь в серых глазах. А вот кончатся все войны - и обратится этот безупречный солдат в айсберг!
Китайский квартал на окраине Нью-Йорка. Пасмурное утро.
- Майк! Майк!
Хлопнули по щеке так, что в ухе зазвенело нестерпимо.
- Ай! Ай! Ты! Зачем так бить? Кто ты? - очнувшись от пощёчины, Эдельвейс оторопело рассматривал маленькую азиатку, торчавшую в его постели. Впрочем, в его ли?
Он огляделся. Нет, это явно не пентхаус на крыше километровой «Звёздной иглы». Похоже на съёмную квартирку в дешёвом районе.
- Ты! Мы с презервативом? - он ткнул двумя пальцами девчонку в грудь.
Она вдруг без стеснения залепила по щеке ещё раз:
- Мы не успели! Ты наглотался! И я боялась, что ты умер!
Майка вдруг стошнило прямо на неё. Истошно завизжав, кривоногая азиатка выскочила из узкой постели. И, вереща, прыгала, стряхивая с себя липкую жидкость.
Он отдышался, а она накричалась. Снова ударила его и ушла в ванную.
- Ты кто такая? Где я? - крикнул Эдельвейс. Его мутило, перед глазами всё плыло.
Душ грохотал и гудел, трубы в доме дрянь.