Глава 10
Один день из жизни помещицы
Наталья перенеслась на этот раз в основную усадьбу, чтобы всех видеть и управлять всем хозяйством в меру своего разумения. Маша была еще очень слаба, требовалось продолжение лечения и ухода за ней, чем Наталья и собиралась заняться, попутно проживая один день из жизни дворянки. И как же интересно было учительнице познакомиться с типичным распорядком жизни простой провинциальной помещицы! Впечатления самой женщины и остатки памяти барыни перемешивались в единую цепь, соединяясь в картину не одного дня, а нескольких, таких похожих и таких разных.
Утро в усадьбе начиналось очень рано, с шарканья ног Лукерьи, которая поправляла лампадки перед иконами, а потом молилась, едва слышно, со стука дров и возни около печек Архипа, с запахов кухни, на которой уже начинала хозяйничать Степанида. Спали они нередко не в людской, а здесь же на полу, на каких-то убогих матрасах, утром их скатывая и убирая в стоящие в углах сундуки.
Утро дворянки также начиналось рано, но, прежде чем вылезти из-под пуховиков, она звонила в колокольчик. Тут же в спальню входил лакей с подносом, на котором подавали чашку чая или кофе со сливками – «кохвий в постель»! В красном углу перед иконами в красивых окладах зажигались лампады, и начинался день с молитвы перед домашними иконами, а по праздникам посещали все службы в церкви, что было в обычае того времени.
После молитвы обыкновенно барыня принимала в кабинете с докладами и рапортами управляющего, дворецкого, ключницу, а потом и деревенского старосту. Они заходили по одному по команде горничной, докладывали, какие работы предстоят в имении в ближайшее время, отчитывались о доходах и расходах, внимательно запоминая распоряжения, дворецкий докладывал о состоянии дел в усадьбе, ключница рапортовала о запасах в кладовых, а староста описывал обстановку в деревнях.
Для дворни день начинался со службы, которую служил отец Павел в своей маленькой церкви на территории усадьбы, и на которую ходили все дворовые люди и крестьяне из ближайших деревень.
Далее был утренний туалет – умывались из кувшина над тазиком, пользовались «ночной вазой» – туалетом, приводили себя в порядок с помощью горничных. Были здесь уже и зубные щетки, правда, щетина была натуральной, свиной и достаточно жесткой. Вместо зубной пасты было нечто вроде порошка – толченый мел с добавками каких-то трав, достаточно неприятный на вкус, с которым еще нужно было смириться.
Но особенно трудно было привыкнуть к особенностям одежды и гигиены. Нижнего белья у женщин не было, обходились большим количеством нижних юбок. «Интимные» места обтирались тряпками, подобными же тряпочками подтирались после туалета «по большому».
После всех туалетных дел подавался завтрак, а к завтраку горячее молоко, чай из смородинного листа, каша со сливками, кофе, яйца, хлеб с маслом и мед. За завтраком обычно ставили на стол самовар и пили чай, гораздо реже – кофе. Байховый чай предпочитали цветочному. Часто пили и так называемый «копорский чай», когда заваривали листья иван-чая.
На столе были также яйца всмятку, горячий картофель. К чаю подавали варенье, сливки, печенье, кренделя. Обычно за завтраком следовали полдник, обед, ужин и паужин. Но так часто современный человек есть не мог и не хотел, и Наталья ела, как привыкла – два или три раза в день – завтракала, обедала, пила вечерний чай или ужинала. Далее был обед и послеобеденный отдых, когда все или спали, или занимались мелкими хозяйственными делами – чинили одежду, пересматривали белье, убирались у животных и так далее.
Но отсутствие самых простых гигиенических средств и необычный распорядок дня – это было самое простое испытание для современного человека. Было много другого, к чему привыкнуть было гораздо труднее. И хотя Наталья понимала, что эта жизнь радикально отличается от современной, для нее было открытием, насколько большая эта разница, и с каким количеством изменений ей пришлось смириться.
Трудно смириться с темнотой – особенно утром, когда свечи еще не зажигали и комнаты освещались только слабым светом лампадок. Но все равно рука так и тянулась к стенам, чтобы по привычке найти там выключатель.
Приходилось стерпеться и с тишиной, нарушаемой только тем же слабым треском горящих лампадок, шорохом шагов Лукерьи, которая вставала очень рано, шепотом горничных, бряканьем посуды и треском дров в печи.
Пришлось примириться и с запахами, которые окружали, – горящих дров, свечей и лампад, запахом тел дворни, печи и еды. Они были нередко приятными, не то что запах немытых ног и тел от двадцати пяти деток в пионерском лагере, где будущая учительница однажды подрабатывала воспитателем, будучи еще студенткой. Все-таки навыки гигиены в России были гораздо выше, чем сейчас в Европе.