Взлетел Науменко с поляны, взял курс на Старый Быхов.
Высоту выдерживал пониже, макушки деревьев мелькали под самыми крыльями.
Летел и поглядывал вверх, как сам советовал Сандалову. Небо было безоблачным, светило солнце. "Четвертому штурмовому полку на завтра надо уточнить задачу: генерал Коробков будет Бобруйск отбивать", - думал он.
Уже близко Старый Быхов, а четыре "мессершмитта" тут как тут. "Может, не заметят и я проскочу?" - подумал Науменко. Но истребители начали снижаться прямо на него. Выход в таких случаях один: немедленно садиться. Приземлился, отбежал от самолета, залег в кустах. Треснула очередь, вторая - самолет вспыхнул. Пламя мгновенно охватило полотняные крылья, и вслед за этим взрыв разметал во все стороны горящие обломки.
Науменко появился на КП у Гетьмана запыленный и небритый.
- Мне бы щетку и бритву... - Найдется, Николай Федорович. Только намылил лицо, послышался отдаленный гул.
- Николай Федорович, бомбардировщики на подходе, нам бы лучше в щели пересидеть, - Гетьман показал на отрытый поблизости узкий окоп.
- Черт с ними, пусть летят.
Едва засвистели бомбы, Науменко вслед за Гетьманом нырнул в окоп. Поблизости рвануло, затряслась земля.
Когда гул бомбардировщиков стих, Науменко, добривая вторую щеку, сказал Гетьману:
- Завтра будем помогать четвертой армии отбивать Бобруйск. А тринадцатая армия все еще под Минском дерется!
Тринадцатая армия... В первые дни войны она сделала почти невозможное.
Штаб армии начал формироваться в Могилеве в мае сорок первого. К началу войны он был укомплектован личным составом на 40 процентов, а автотранспортом всего на 20 процентов. Ни средств связи, ни даже личного оружия у командного состава не было.
За два дня до начала войны штабом армии было получено распоряжение прибыть в Новогрудок, а 22 июня, когда эшелон находился в пути, последовал новый приказ - разгрузиться в Молодечно (30 километров северо-западнее Минска).
К исходу первого дня войны подъезжали к Молодечно. Город был окутан дымом, станция горела. Разместились в лесу около усадьбы Заболотце.
На новом месте удалось раздобыть 19 револьверов. Оставалось неизвестным, какие соединения должны поступить в подчинение штаба. Командующий армией генерал-лейтенант П. М. Филатов выставил на дорогах заслоны, приказал собирать в сводные отряды остатки рассеянных мощными ударами авиации частей 6-й, 148-й стрелковых дивизий и курсантов Виленского пехотного училища. Теперь хоть и малыми силами, но можно было действовать, только не было задачи.
Ночью 24 июня Филатова разыскал офицер связи из штаба фронта. Он вручил приказ занять оборону на рубеже западнее Минска силами 21-го стрелкового корпуса и 50-й стрелковой дивизии. Но сведений о состоянии этих частей не было, связи с ними установить не удалось. Следующей ночью штаб армии со сводными отрядами двигался по лесной дороге в указанный ему район и неожиданно столкнулся с крупными силами противника. Более половины личного состава погибло в неравной схватке. Командующий с небольшой группой офицеров вышел к населенному пункту Ждановичи (в 15 километрах северо-западнее Минска). Оказалось, что там занимали оборону два стрелковых корпуса, действиями которых никто не руководил. Тогда генерал Филатов решил подчинить их себе.
Трое суток, вплоть до 28 июня, когда противник уже овладел Бобруйском, эти части героически обороняли подступы к Минску.
После неоднократных ожесточенных бомбардировок с воздуха и мощных артиллерийских налетов управление частями было потеряно. Филатов передавал распоряжения через офицеров связи. Они все чаще и чаще не возвращались. Боеприпасы в войсках были на исходе.
В тот самый день, когда полковник Науменко разыскал под Могилевом командный пункт Западного фронта, офицеру связи, высланному на самолете с приказом Павлова все же удалось пролететь через истребительные заслоны 200 километров пути и разыскать Филатова. Ему был вручен приказ - во что бы то ни стало удерживать Минский укрепленный район. Но для выполнения этой задачи в 13-й армии уже не оставалось сил: из четырех стрелковых дивизий остались только две, сильно ослабленные. Позже последовал приказ отвести войска на рубеж реки Березины.
Отходя от рубежа к рубежу, генерал Филатов вывел части по тылам противника, периодически нанося ему ощутимые удары.
На реке Березине 13-я армия удерживала оборону до 3 июля.
Получив в подчинение два стрелковых корпуса трехдивизионного состава, она впоследствии длительное время держала оборону на следующем водном рубеже Днепре. Тогда войска снова проявили невиданную стойкость: даже оказавшись охваченными противником с обоих флангов, они надолго приковали к себе значительные силы врага. 172-я стрелковая дивизия 13-й армии в течение 23 суток удерживала Могилев. Она отвергла ультиматум парламентеров из полка "Великая Германия" сложить оружие даже тогда, когда основные силы фронта оказались в 100 километрах восточнее Могилева.
За время героической обороны Могилева 172-я стрелковая дивизия сожгла и повредила около 200 танков противника, 500 автомашин, уничтожила около 15 тысяч и взяла в плен до 2000 фашистских солдат и офицеров. Таким образом, она нанесла большие потери противнику, а остатки ее частей организованно вышли из окружения.
7 июля командующий 13-й армией Филатов во время очередного объезда войск попал под обстрел авиации и был смертельно ранен. Заменивший его генерал-лейтенант Ф. Н. Ремезов через пять дней после вступления в должность в стычке с прорвавшейся группировкой противника получил пять ранений. Затем армией командовали генералы В. Ф. Герасименко, К. Д. Голубев, А. М. Городнянский... Часто менялись командующие, а 13-я армия дралась...
Побрившись и почистившись от дорожной пыли, Науменко спросил у Гетьмана:
- Это ваш У-2 так хорошо упрятан от глаз под деревьями?
- Так точно.
- Я его заберу. Мой сожгли.
Науменко сел в самолет и улетел к Бобруйску на командный пункт 4-й армии "толковать" с Сандаловым.
Эта армия приняла на себя первый удар на рассвете 22 июня в районе Бреста. Обескровленные войска выходили к Березине по частям. Здесь они должны были держать оборону.
На одних участках фашистские войска пытались с ходу зацепиться за противоположный берег, на других к тому же берегу переправлялись на плотиках, бревнах и просто вплавь группы наших солдат - остатки 4-й армии. Сил для обороны не хватало. Но нужно было во что бы то ни стало выиграть здесь несколько суток, чтобы резервные армии, двигавшиеся из внутренних округов, успели организовать оборону на следующем стратегическом рубеже - Днепре. Выйти на Березину они уже не успевали.
Бобруйский участок оборонял сводный отряд генерала Поветкина. Он должен был командовать 47-м стрелковым корпусом, но соединений, которые должны были войти в его подчинение, разыскать в районе Минска не удалось.
В сводный отряд входили некоторые подразделения 121-й стрелковой дивизии, курсанты Бобруйского автотракторного училища, подразделения дорожно-эксплуатационного полка и даже медицинские подразделения.
28 и 29 июня противник неоднократно пытался переправить танки и пехоту на восточный берег Березины у Бобруйска. Перед этим он проводил артиллерийскую и авиационную подготовку, продолжавшуюся по нескольку часов. Сводный отряд редел. Уже почти не оставалось артиллерии, и выползавшие на берег вражеские танки забрасывали бутылками с горючей смесью, пехоту отсекали гранатами. Но и гранаты были на исходе. Вот почему в те дни удары штурмовиков по мостам оказались эффективной помощью войскам с воздуха.
Теперь сводному отряду предстояло отбить у противника Бобруйск. Сандалов сказал Науменко:
- Переправе отряда на тот берег будет мешать артиллерия. Штурмовики, надеюсь, смогут подавить огонь?