Тогда-то Цвейлинг и вспомнил о Вурахе. Когда тот прибыл, у начальства был о нем разговор.
Вураха перебросили в Бухенвальд, так как доносчика хотели спасти от расправы, грозившей ему со стороны заключенных Заксенхаузенского лагеря.
Начальник рабочих команд ухмыльнулся.
— Почему именно его?
— Ты ведь знаешь, что у меня случилось, — ответил Цвейлинг.
После этого оставались лишь формальности. И вот Вурax стоит перед Цвейлингом. Тот рассматривает заключенного. Приземистая фигура со слишком большой головой. На широком лице сидит кнопкой маленький нос. Тип хулигана!
— Бывший солдат?
— Так точно, гауптшарфюрер!
— И что же вы там откололи?
Цвейлинг облизнул нижнюю губу. Вураху было явно неприятно, что ему напоминают об этом, и он попытался обойти вопрос.
— Да надурил разок.
— Обокрали товарища, а?
Вурах взглянул на Цвейлинга, как пес, который не доверяет хозяину. Цвейлинг подтолкнул к Вураху пачку сигарет и, видя, что тот колеблется, подбодрил его:
— Ну берите же!
Вурах поспешно спрятал всю пачку.
— В Заксенхаузене вы провернули большущее дело, — продолжал разговор Цвейлинг.
Вурах, после «большущего дела» рассчитывавший на освобождение, не скрывал разочарования. Он пожал плечами.
— Что я от этого имею?
Он нахмурился и замкнулся в злобном молчании.
— Я позабочусь о том, чтобы вас выпустили.
Вурах насторожился. Цвейлинг говорил намеками.
— Начальник лагеря у нас порядочный малый. Он знает, чем может быть обязан такому человеку, как вы…
— Вы думаете, что я… — заинтересовавшись, начал Вурах.
— Я взял вас в свою команду не зря, — подогревал Цвейлинг его надежду. — Конечно, сперва я должен иметь что-нибудь в руках, это, я надеюсь, вы понимаете.
Вурах кивнул, он кое-что начал смекать.
— Вы, вероятно, знаете, что у меня случилось? — Вытянув длинную шею, Цвейлинг поглядел через стекло в канцелярию и, убедившись, что за ними никто не наблюдает, продолжал — Здесь тоже скверно запахло. Как и у вас в Заксенхаузене, завелись подпольщики, понимаете? Мы должны к ним подобраться. Это секретное поручение. Лично от начальника лагеря, понимаете? У вас ведь есть опыт?
Цвейлинг оскалил зубы. Вурах уже обдумывал. Цвейлинг продолжал:
— Если мы найдем заправил и я смогу доложить начальнику лагеря: «Вот, заключенный Вурах ухитрился…» Ну, ясно, мне сперва надо иметь что-нибудь в руках.
Вурах причмокнул губами.
— Конечно, я знаю многих. Ведь я сначала был в дезинфекционной команде, так мне приходилось бывать всюду.
— Вот видите! — обрадованно перебил его Цвейлинг.
Вурах втянул голову в плечи.
— Но будут ли это как раз те самые?
— Это вы и должны выяснить. В моей команде, несомненно, есть людишки такого сорта. Ну, так что еще?
Вурах сделал неуверенное движение рукой.
— Так сразу дело не пойдет. Мне надо подумать.
— Подумайте, Вурах, подумайте! — Цвейлинг встал. — Я сейчас представлю вас Пиппигу. Он наверняка из этой компании. А мы с нами… У нас с вами нет никаких дел.
Вурах все понял и чуть заметно усмехнулся. Цвейлинг кликнул Пиппига и указал большим пальцем на Вураха:
— Я туг проверил этого парня. Возьмите его в канцелярию и сами хорошенько к нему присмотритесь. Если что-нибудь не так, он сейчас же вылетит. Держать у себя мошенников мы не намерены.
Когда Пиппиг вошел с новичком в канцелярию, никто, кроме Розе, не поднял глаз. Вурах почувствовал этот не-, приязненный холод. Значит, надо держать ухо востро.
Куда деть пистолеты? Пиппиг без конца ломал себе голову.
Все послеобеденное время, прикрываясь суетливой деловитостью, он искал подходящий тайник. От крыши до подвала обследовал он камеру. Куда деть эти штуки? Куда? Он не находил такого места, которое показалось бы ему достаточно надежным. Что за чертовщина!
В стекло перегородки он увидел Цвейлинга, который сидел без дела за письменным столом.
«За письменным столом! — с презрением подумал Пиппиг. — Написал ли этот тип за всю жизнь хоть что-нибудь, кроме своего дурацкого имени под рапортичками? А вот расселся за письменным столом, как генеральный директор!»
И вдруг задумчивый взор маленького наборщика изменился. Лицо его напряглось. У него блеснула идея, он нашел хороший тайник!
После вечерней переклички Цвейлинг, как обычно, ушел, а команда продолжала работу почти до ночного свистка.