— А сам я к лодкам так и не пристрастился.
— Правда? — сказал я, чуть повысив голос, чтобы он меня услышал.
— Нет, — ответил он. — Пытался, да не понравилось.
— Жалко. Может, стоит еще разок попытаться.
— Нет у меня времени на баловство с лодками.
— А. Да. Могу себе представить, что нет.
— Есть дела и поважнее.
— Ну.
— Поэтому сегодня вы будете сами по себе, если не возражаете.
— Ладно.
Низ люка слегка сдвинулся ко мне. Открылась небольшая щель, поэтому я сунул в нее пальцы и помог тянуть. Мгновение спустя изнутри хижины донесся резкий треск. Правый угол люка был теперь свободен, но левый — еще нет.
— Вы толкаете или тянете? — спросил мистер Паркер.
— Э… вообще-то тяну, — ответил я.
— Так тяните чуть сильней? Пожалуйста?
Теперь мы оба говорили громче. Я вцепился и дернул на себя. Одновременно изнутри донесся кряк, и люк быстро распахнулся наружу, на миг прищемив мне костяшки пальцев и чуть не задев меня. Я отпрянул и отпустил его, после чего люк опять захлопнулся.
— Адово отродье! — проревел изнутри голос. — Вы его держите, что ли!
— Извините, — сказал я, опять стараясь подсунуть под люк пальцы. Было больно — костяшки мне оцарапало довольно сильно. В следующий миг люк распахнулся опять и явил мне мистера Паркера — он сражался с люком деревянной подпоркой, которую тут же принялся вгонять на место. Я заметил, что лицо у него сильно порозовело, а глаза пылали. Казалось, ему важно, чтобы эта часть операции завершилась как можно быстрее, поэтому я тоже схватился за подпорку и свободной рукой помог направить ее, меж тем придерживая люк другой. Через несколько секунд подпорка надежно встала на место, и борьба закончилась. Затем последовало краткое молчанье. Я ничего не говорил мистеру Паркеру, а делал вид, будто с озабоченным видом разглядываю, что там за озером.
Когда он заговорил, голос его вновь звучал нормально.
— Надо нам будет как-нибудь разобраться с этим люком, — заметил он. — Кажется, с одной стороны застревает.
— Да, — согласился я, окинув люк взглядом специалиста. — Должно быть, из-за свежей краски.
— А может, брус немного просел.
— Может, наверное.
— Ну и вот. С яликом не поможете, пожалуйста?
У задней стены хижины я различил прислоненную крохотную лодчонку, не больше пяти футов длиной. Когда я вошел, он уже с трудом начал приподнимать ее, поэтому я быстро схватился за другой конец. Мы выволокли ее из хижины и подтащили к самой воде, ноги наши двигались короткими рывками, как у жука. Чуть передохнув, мы понесли ее дальше по мосткам. При этом я все больше осознавал, что конструкция эта не так уж и надежна. Просто ходить-то по ней было нормально, но под дополнительным весом ялика некоторые доски скрипели и производили другие зловещие звуки. Тем не менее наконец мы добрались до дальнего края, где и поставили лодочку. После чего мистер Паркер прошел назад по мосткам, осматривая их. Я видел, что несколько досок треснули и расшатались, а другие явно начинали прогнивать. Одной-двух уже недоставало вовсе.
— Подремонтировать тут бы надо, — заметил он. — Не хотите сходить со мной за веслами?
— А, ну да, — сказал я. — Про них я забыл.
Я последовал за ним в хижину, где он передал мне весла, а потом запер ее.
— Как закончите, ялик вон в том тростнике оставьте, — сказал он. — Пока что никуда он тут не денется.
— Ладно.
Ну и вот. Дальше вы сами.
— Сколько мне можно кататься? — спросил я.
— Сколько угодно, — ответил мистер Паркер. — Тут больше никого нет.
После того как он ушел, я вернулся на конец мостков и спустил ялик на воду. Затем постоял, глядя на него, не очень понимая, что делать дальше. Я предполагал, мне его дали, чтоб я доехал до полноразмерных гребных шлюпок, привязанных дальше, но уверен в этом был не вполне. Может, ожидалось, что я пару часов побултыхаюсь в этой крохотуле, а потом вернусь. В конце концов, о других лодках он ни словом не обмолвился, пока мы тут были. А уточнять не хотелось. И вот теперь я оказался в некотором недоумении.
Однако на озере таких размеров наверняка же, чтоб оно того стоило, нужна настоящая лодка. Ведь правда? Да, решил я, конечно, нужна. Особенно если платишь за такую привилегию фунт. С учетом этого соображения я и погреб к лодочной стоянке. И с удовольствием обнаружил, что грести не разучился, а как только приспособился к равновесию, продвигаться начал вполне бойко.