Я покачал головой.
— Нет, — сказал я. — Думаю, мы его потеряли.
— Ну так ссадите меня отсюда, будьте, пожалуйста, добры?
Я воспользовался этим случаем и отпустил его руку, которая уже довольно нагрелась, и выудил из воды буй. После этого я принялся грести обратно, а мистер Паркер старался не потерять равновесие. Я помог ему сойти с плота на мостки, на это он буркнул «спасибо» и быстро направился к суше. А там повернулся и долго стоял, глядя на озеро.
— Батюшки, ох батюшки, ох батюшки, — сказал он, когда я подошел к нему. — Ну вот надо же было такому случиться, нет? Как раз когда Дикин нашел себе работу по нраву.
Я ничего ему не ответил, лишь пожал плечами и посмотрел в ту же сторону, сознавая, что вода теперь казалась гораздо темнее, чем прежде. В отдалении кружила и металась компания морских птиц.
За нашими спинами ждал фургон мороженщика — двигатель работал, холодильный агрегат громко жужжал. Шум от него по сравнению с безудержным шорохом стихии был очень неестественным, и ему в конце концов удалось отвлечь внимание мистера Паркера от озера.
Я заметил, как он раз-другой глянул на машину, а потом наконец спросил:
— Так, а что там с этими бубенцами?
— Их заедает, — ответил я. — Насчет этого в частности Дикин и хотел с вами поговорить.
— Ну, ему надо было просто нажать на кнопку сброса, только и всего. Давайте поглядим.
Он забрался в фургон сзади — молочных ящиков теперь там не было — и дотянулся до панели. Затем я услышал слабый «щелк».
— Сейчас попробуйте, нет? — сказал он в раздаточное окно.
Я сунулся в кабину и нажал на выключатель. Рожки на крыше мгновенно заиграли «Полфунта риса за два пенса». Затем настала тишина. Я нажал еще раз, и та же мелодия повторилась.
— Хватит, — сказал мистер Паркер.
— А как же другой кусок? — спросил я.
— Какой другой кусок?
— «Полфунта киселя». Разве он не должен и его играть?
— А, нет, — сказал он. — Можно или один, или другой. А не вместе.
Он вылез из фургона с бутылкой гомогенизированного молока с красной крышечкой.
— Это было в холодильнике, — объявил он. — Должно быть, для дяди Руперта.
— А, ну да.
— Вы б не могли быстренько ему отвезти?
— Э… если хотите, могу.
— Это хорошо, — сказал он. — Хотя бы это в данных обстоятельствах можно сделать.
— Ага, наверное.
— Когда-нибудь водили фургон с мороженым?
— Нет, — сказал я. — А что, сильно отличается от других машин?
— Не слишком, но лучше присматривать за ними на поворотах. В некоторых условиях они бывают неустойчивы.
— Ладно, запомню.
— Может, вам лучше сначала с управлением ознакомиться.
Он произнес это приказным тоном, поэтому я послушно залез в кабину, откуда видел, как он снова добрел до самой воды. Он вышел на конец мостков и опять встал, не сводя взгляда с озера, — неподвижная фигура в окружении серых кипящих волн.
Я дал пройти уместному времени, затем окликнул его через окно:
— Ладно, значит, я тогда поехал!
По-прежнему не поворачиваясь ко мне, мистер Паркер поднял руку, давая понять, что он все понял.
Включив сцепление, я направил машину между деревьев. Бледный дневной свет уже гас, поэтому, выехав на дорогу, я включил фары. Высунувшись в окно и выгнув шею, я увидел, что фонарики на крыше тоже зажглись. С этим я, похоже, ничего не мог поделать, и у меня не было вариантов — только ехать к дому Брайана Уэбба с полной иллюминацией. Несмотря на предостережение мистера Паркера о неустойчивости, машина, казалось, шла нормально. Вообще-то вела себя она вполне прилично, хотя руль мне показался чрезмерно большим. На подъезде к Миллфорду меня подмывало включить перезвон, но я передумал — люди могут броситься ко мне за мороженым. Вместо этого я проехал через деревеньку как можно спокойнее, чтобы не привлекать ненужного внимания.
Подъезжая к лавке Ходжа, я заметил в окне крупную новую табличку. Я притормозил, чтобы прочесть.
«ОСОБОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ, — гласила она. — ТУШЕНАЯ ФАСОЛЬ ЗА ПОЛЦЕНЫ».
Продолжая свой путь к Брайану, я вдруг осознал, что вообще-то не видел его и не разговаривал с ним с тех пор, как меня выставили из «Вьючной лошади», и он, возможно, не оценит, если я на него свалюсь эдак, как гром средь ясного неба. В конце концов, он капитан команды по дротикам, которую я, по общему мнению, скверно подвел. А если он взъелся на меня, как и все остальные, что мне тогда делать? Почем знать, возможно, он заточил на меня серьезный зуб. Объявляться у него на пороге мне вдруг показалось не такой уж и хорошей задумкой, а в особенности — оттого, что он мог бы натравить на меня этих своих овчарок.