Во «Вьючной лошади» я обнаружил, что слишком много в своем положении в команде по дротикам принимал как должное. Встретили меня достаточно тепло, но требования графика соревнований вынудили их, пока меня не было, набрать других игроков, и свободных мест в команде больше не осталось. Брайан Уэбб взял мне пинту, после чего объяснил, что мне придется заслужить себе место игрой, а для этого являться на все будущие матчи в составе резерва. Мне это показалось достаточно справедливым, поэтому я уселся на табурет в углу и приготовился наблюдать состязания со стороны. Сегодня в гостях была команда «Восходящего солнца» — похоже, довольно дружелюбная публика.
К сожалению, были они из тех команд, что женщин с собой не возят, поэтому смотреть было особо не на что, кроме мужчин, кидающих дротики. Первую игру выиграла «Вьючная лошадь», вторую — «Восходящее солнце». Затем все вдруг отчего-то захохотали. Я разок-другой моргнул и увидел, что Брайан и все остальные стоят полукругом, ухмыляясь мне и разглядывая мое лицо.
— Он да или нет? — сказал кто-то.
— Ну, теперь уже нет, но раньше точно да, — сказал Брайан, и все они опять засмеялись.
— Что такое? — спросил я.
— Вы только что проспали полматча, — сказал он. — Осторожней, пиво прольете.
Я опустил голову. Стакан у меня в руке лежал под опасным углом, его содержимое уже лизало край. Я быстро перехватил его поровней и встал с табурета.
— Ох ты ж, — сказал я. — Должно быть, я больше устал, чем мне казалось.
— Ну, свечку с обоих концов жечь нельзя, — заметил Кеннет Тёрнер. — Идите-ка вы домой да преклоните голову.
— Да, думаю, я так и сделаю. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, — хором ответили мне, когда я выходил.
Хоть поиграть и не пришлось, мне было довольно неплохо от первого вечера, который я снова просидел во «Вьючной лошади». Никто ничего не говорил о том, что я «их всех подвел» в тот раз, и по их молчанию на этот счет я заключил, что меня простили. Теперь лишь дело времени, чтобы меня целиком приняли обратно в команду. То, что Брайан заранее угостил меня пинтой, намекало, что ждать этого мне уже недолго. Ощущая себя сравнительно довольным тем, как все прошло, я добрел до своего флигеля и сразу же лег спать. Уснул я, едва моя голова коснулась подушки, а проснулся ровно в половине пятого полностью отдохнувшим. Быстро выпив чаю, я выехал со двора на пикапе и понял, что вообще-то предвкушаю, как снова поеду развозить молоко.
Выехав из ворот, я заметил, что не один я тут ранняя пташка. В лучах фар возникла фигура, шедшая по дороге к Миллфорду, и я сразу же понял, что это старый мистер Пиктолл.
Я поравнялся с ним и опустил стекло.
— Хотите поработать? — спросил я.
10
— Конечно, я хочу поработать, — сказал он.
— Ну, мне помощник не помешает.
— Так и думал.
Без лишних слов он обошел кабину и влез с пассажирской стороны. Я заметил, что у него с собой холщовая сумка, из которой торчит термос.
— Вы, значит, подготовились, заметил я, когда путешествие продолжилось.
— Можно и по уму все сделать, если делать.
— Ну, — сказал я. — Наверное, вы правы. А как же ваш сын?
— А что с ним?
— Он не будет возражать, что вы со мной поехали?
— Его не касается.
— А если узнает?
— Слушайте, — рявкнул старик. — Вы хотите, чтоб я вам помогал, или нет?
— Конечно, хочу.
— Ну так и хватит о нем тогда.
— Ладно, — сказал я. — Извините.
Уладив это, мы больше о таком не заговаривали, а ехали дальше по предрассветной мгле к Гринбэнку. На молочную ферму прибыли ровно в пять, и я сразу сдал задним ходом к погрузочной рампе, где грузчики уже нас ждали. Оказалось, что мистер Пиктолл с парой из них был шапочно знаком. Они его вспомнили по тем дням, когда он заправлял лесопилкой, и вновь меня поразило, что здесь все, похоже, знают всех. Это, в свою очередь, помогло смазать шестеренки, и ящики молока нам погрузили еще быстрее, чем раньше. Я отдал бланк заказа, подписал фактуру, и вскоре мы уже опять были в пути.
В старике мне нравилось то, что он не тратил слов на бессмысленные разговоры. Просто ехал со мной рядом молча на пассажирском сиденье, вглядывался в дорогу впереди через ветровое стекло и ждал, когда ему выпадет случай поработать. Очевидно, что я не просил его нести каждую бутылку в каждый дом, куда мы заезжали: это значило бы слишком многого от него требовать. Бутылки с золотыми крышечками вдоль площади под Гринбэнком, к примеру, я доставлял сам, поскольку развозка там была по прямой. Он полностью включился, лишь когда мы начали заезжать в более отдаленные места. У первого такого жилья было трое ворот при въезде, все закрыты, и мистер Пиктолл практически выпрыгивал из кабины, чтобы их открывать.