В августе 1944 года командование полка направило Савина учиться на курсы усовершенствования инженеров. Закончив их в декабре 1945 года, Александр Георгиевич прибыл снова к испытателям.
Работая старшим техником-испытателем, Савин стал ходатайствовать перед командованием о допуске к парашютным прыжкам. Его ходатайство поддержали начальник ПДС (парашютно-десантной службы) Н. Я. Гладков и парашютист-испытатель В. Г. Романюк.
Командование дало свое "добро!".
Нелегко было Александру Георгиевичу работать техником-испытателем и прыгать с парашютом. Однако к началу 1950 года он совершил тридцать три прыжка.
А в апреле этого же, пятидесятого, года Александр Георгиевич был назначен на должность парашютиста-испытателя.
Итак, сорокалетним человеком, прошедшим войну и тяжелую работу авиатехника, пришел Александр Георгиевич Савин в коллектив парашютистов-испытателей. Таких людей встретишь не часто...
В новом коллективе Савина приняли хорошо. Здесь были прославившиеся уже парашютисты-испытатели Василий Григорьевич Романюк, Александр Иванович Колосков, Иван Петрович Кузьменко и другие. Все они были асами-испытателями! На счету у каждого из них имелось уже по нескольку сотен испытательных прыжков.
Сложна и ответственна работа парашютиста-испытателя! Ведь от качества проведения испытаний зависит в будущем жизнь многих авиаторов.
Парашютисту-испытателю необходимо многое выяснить, прежде чем решить вопрос о пригодности нового парашюта для применения. Для каждого парашюта должны быть определены максимально допустимая скорость при покидании самолета, надежность раскрытия, возможность управления куполом при снижении, прочность подвесной системы, удобство пользования и надежность работы ее замков, скорость снижения при раскрытом куполе...
При испытаниях в воздухе могут возникнуть самые неожиданные ситуации. Испытатель при выполнении прыжков часто встречается с неизвестностью, рискует часто своей жизнью, хотя прежде чем начнет прыгать с опытным парашютом, последний и будет проверен при сбрасывании с манекеном.
20 апреля 1953 года Александру Савину поручили проверить предложение парашютиста-испытателя Петра Ищенко.
Сущность предложения заключалась в том, чтобы при устойчивом свободном падении вытяжной парашют в момент раскрытия ранца десантного наспинного парашюта отбрасывался в сторону фартуком, как и на многих спасательных парашютах. В этом десантном парашюте вытяжной парашют не отбрасывался в сторону - "прилипал" к спине парашютиста, значительное время задерживая раскрытие купола.
Начались испытания.
...Резво набирает высоту Ан-2. Вот уже высота прыжка 1000 метров.
Савин стоит, изготовившись, у двери.
Подходя к точке сбрасывания, штурман Алексеев подает команду:
- Приготовиться!
- Есть, приготовиться! - отвечает Савин наклоном головы.
Алексеев поднимает кверху руку.
- Секундочку, Георгиевич, секундочку... Пошел! - командует он и отрывисто бросает руку вниз.
- Есть, пошел! - кричит Савин и ныряет в открытую дверь.
- Ох и проворный!.. Техником когда-то был. Героический человек, так и хочется сигануть за ним... без парашюта! - шутит Алексеев.
Савин "лежит" грудью на воздушном потоке.
"Двадцать два - раз, двадцать два - два..." - отсчитывает он секунды. Струя воздуха треплет комбинезон, влетает за воротник. "Двадцать два пять", - и Савин рвет кольцо раскрытия.
Вытяжной парашют, как и требовалось, отбросился в сторону. Однако при этом он зацепился за левые свободные концы подвесной системы. Чехол парашюта вместе с уложенными в него куполом и стропами выпал из ранца, образовав дугу во всю свою длину. Савина положило на спину.
А скорость падения увеличивалась и увеличивалась.
"Освободить вытяжной парашют!" - мгновенно решает Александр Георгиевич и тянется руками за спину. Но руки не достают до парашюта - мешают перчатки.
"Еще... Еще немножко..." - говорит сам себе Савин и пытается все же дотянуться до вытяжного парашюта...
А земля неумолимо приближается. Савин смотрит через плечо вниз. На опушке леса, что подступает к площадке сбрасывания, различаются уже отдельные деревья и даже ветки на них.
"Нож!.. Запасной парашют!.." - проносится в мыслях Александра Георгиевича. Четко работает мозг. И вот уже мгновенно правая рука ухватилась за кольцо раскрытия. "Купол подбросит под основной! Рука! Левая рука..." Рывок правой рукой за кольцо раскрытия! Толчок вперед левой рукой выходящего из ранца купола запасного парашюта!
Динамический удар и ... удар ногами о землю!
Товарищи и врач, подполковник медицинской службы Аладин, видевшие, как упал за бугром Савин, спешили к нему на санитарной машине.
- Скорее!.. Скорее!.. - кричал нетерпеливо Романюк водителю.
- Да посмотрите же вы! - вскрикнул вдруг Ищенко. - Парашют он собирает! Жив наш героический технический человек!
Когда машина подъехала, Савин действительно, живой и невредимый, стоял, широко поставив ноги, и улыбался.
- Ну, Сашка, обнял ты сегодня небо! - прокричал Ищенко, первым выскакивая из машины.
- И небо, и землю, Петя, обнял! - ответил громко Савин, по-прежнему улыбаясь.
Они крепко обнялись. Зацепившись ногами за кочку, упали на землю мокрую, по-апрельски мягкую, родную...
Десять лет работал коммунист Александр Георгиевич Савин парашютистом-испытателем. За это время им было совершено тысяча двести различных прыжков. Многие из них были экспериментальными. Савин прыгал с серийными и опытными парашютами, прыгал с катапультных установок, с различных типов самолетов. И нередко, чтобы благополучно закончить прыжок, ему приходилось выкладывать всю физическую силу, всю волю.
Однажды при обучении группы прыжкам в море со специальными парашютами с отцепляющимся куполом после приводнения с Савиным произошел такой случай.
Выполняли прыжки с вертолета на расстоянии 500-700 метров от берега. В сторону моря дул ветер силой 8-10 метров в секунду.
Покинув вертолет на высоте 700 метров, Александр Георгиевич после небольшой задержки раскрыл парашют и стал нормально снижаться. Перед приводнением привел в действие два замка, которыми парашют крепился к подвесной системе. Однако один замок не сработал и парашют не отцепился.
После приводнения свежий ветер подхватил наполненный воздухом парашют и, как на парусах, понес Савина в море. Вначале Александр Георгиевич был не очень-то обеспокоен этим. Но вскоре он оказался лицом вниз и начел уже захлебываться морской соленой водой. С большим трудом ему все же удалось перевернуться на спину. К счастью, в это время его догнал торпедный катер и подобрал.
Как выяснилось, Савина тогда протащило по морю ветром около двух километров.
* * *
...При испытаниях самолетов определяется и возможность его покидания экипажем. На многоместных кораблях это делают парашютисты-испытатели. Они должны не только оценить, но и изыскать наиболее безопасные способы покидания, чтобы рекомендовать затем их каждому члену экипажа. Работа интересная, но, как и любая испытательская работа, связана с большим риском: приходится буквально "нащупывать" этот "наиболее безопасный" способ.
Такую работу группа наших парашютистов выполняла при "впрыгивании" стратегического бомбардировщика. В аварийной обстановке два члена экипажа должны были выбрасываться из хвостовой кабины, остальные - через передний люк.
Покидание самолета на скорости полета до 500 километров в час наши парашютисты уже производили. Знали, как действует воздушный поток. Однако на большей скорости испытаний еще не проводилось. И вот теперь их должны были вести майор Савин - из переднего люка и старшина Николай Жуков - из хвостовой кабины.
Особенностями прыжка при большой скорости самолета являются трудность отделения от машины, вероятность удара о ее части, встреча с потоком воздуха и необходимость значительной задержки в раскрытии парашюта. Эта задержка иногда должна составлять 18-20 секунд. Раньше раскрывать парашют небезопасно, так как при раннем раскрытии, ввиду большой горизонтальной скорости полета парашютиста, невозможно стабилизировать падение, а это может привести к закручиванию купола и строп.