Самым сложным прыжком у Александра Георгиевича Савина был прыжок при скорости полета 600 километров в час.
Как только он покинул бомбардировщик, сразу же почувствовал удар от воздушного потока. Прошел же Савин под фюзеляжем на расстоянии менее полуметра. Затем Александра Георгиевича стало так сильно вращать, так бить потоком руки и ноги, что невозможно было удержать их в нужном положении.
Такое падение продолжалось примерно шесть секунд. И только потом стало возможным стабилизировать свое падение и раскрыть парашют.
Испытания на "опрыгивание" этого самолета Савин и Жуков успешно выполнили, благодаря чему были даны необходимые рекомендации летному составу строевых частей.
* * *
При росте потолка современной авиации парашютистам приходится осваивать покидание самолетов на больших высотах и с длительной задержкой в раскрытии парашюта. Такой затяжной прыжок дает возможность уйти в боевой обстановке от обломков своего самолета, избежать расстрела противником в воздухе, а также относа ветром на вражескую территорию. Он помогает избежать и кислородного голодания, и обмораживания.
В Советском Союзе дневные одиночные прыжки с больших высот и с задержкой в раскрытии парашюта совершались и ранее.
Так, Василий Романюк 25 сентября 1945 года произвел прыжок с высоты 13108 метров и падал, не раскрывая парашюта, 12141 метр.
В течение довоенных 1932-1934 годов нашими парашютистами было установлено более десяти рекордов по прыжкам с задержкой в раскрытии парашюта.
Например, известный парашютист Евдокимов выполнил прыжок с высоты 8100 метров и падал, не раскрывая парашюта, 7900 метров.
Прыгали с больших высот и с большой задержкой в раскрытии парашюта и другие парашютисты. Я имею в виду известных летчиков-испытателей и парашютистов Виктора Козулю и Виктора Евсеева.
Но групповые высотные прыжки с длительной задержкой в раскрытии парашюта до 1955 года у нас еще не проводились.
Для отработки особенностей прыжков с высот более 10000 метров днем и ночью у нас была создана группа парашютистов-испытателей из восьми человек. В нее входили: Василий Романюк, Николай Никитин, Петр Долгов, Петр Ищенко, Николай Жуков, Владимир Петренко, Глеб Николаев и Александр Савин.
К июлю 1955 года после длительной предварительной подготовки группа была готова к совершению высотного группового прыжка и днем, и ночью. Был также подготовлен и самолет для полета на рекордную высоту.
...18 июля 1955 года в ясное, безветренное утро стартовал самолет Ту-4, который вел экипаж в составе летчиков Василия Гречишкина и Ивана Ведерникова, штурмана Владимира Монахова, радиста Василия Хабарова и бортинженера Николая Богданова. На борту самолета находились также восемь героев-парашютистов.
На высоте 11150 метров поступила команда "Приготовиться!". Парашютисты встали и перешли на питание кислородом от индивидуальных приборов. Вскоре начали медленно раскрываться створки бомбового люка.
Когда створки раскрылись полностью, что служило сигналом к покиданию самолета, - первым нырнул вниз Романюк.
Две секунды - и Долгов!
Две секунды - и Ищенко...
Савин... Жуков... Все восемь!
Я летал на сбрасывание парашютистов и всегда с восхищением и завистью смотрел на их дружное, мужественное покидание самолета.
Не раскрывая парашютов, неслись с большой скоростью восемь храбрецов к земле. Поток морозного воздуха обжигал незащищенные маской части лица.
172 секунды свободного падения!
10 445 метров расстояния на пути к земле!
На высоте 1000 метров сработали контрольные приборы.
Как и все его товарищи, Савин отсчитал еще семь секунд и раскрыл парашют. Приятная тишина после динамического удара, тепло и плавное снижение сменили бешеную скорость падения, холод и напряжение.
Этим прыжком были установлены всесоюзный и мировой рекорды.
А через несколько дней, 22 июля 1955 года, эта же группа, за исключением Глеба Николаева, совершила высотный затяжной прыжок ночью.
Ночной прыжок значительно отличается от дневного: темнота затрудняет ориентировку, земля кажется гораздо ближе, чем находится на самом деле, и требуется огромное усилие воли, чтобы не раскрыть парашют раньше времени.
На этот раз группа покинула самолет на высоте 11 044 метра.
Все парашютисты падали, не раскрывая парашютов, 10 413 метров в течение 170 секунд!
27 августа 1957 года Савину вместе с Романюком, Никитиным, Николаевым, Андреевым и Ищенко еще раз довелось совершить затяжной прыжок ночью.
На этот раз высота была 14 382 метра!
13 534 метра свободного падения!
Почти 240 секунд летели они, не раскрывая парашюта!
Поднял парашютистов на такую высоту экипаж самолета в составе В. Бобрикова, И. Федорова, А. Шишкова и В. Житника.
...Долго и упорно Александр Георгиевич Савин стремился овладеть специальностью парашютиста-испытателя. А овладев ею, занял в среде выдающихся парашютистов мира достойное место!
"В нашей работе мелочей нет!.."
Слегка нажимаю на кнопку электрического звонка, заранее улыбаясь тому, с каким удивлением встретит меня старый товарищ.
- А, входи, входи! - радушно приглашает хозяин. - Раздевайся.
Обмениваемся крепким рукопожатием. И я прохожу в комнату.
- Садись, тезка, - говорит он и удобно поворачивает ко мне настольную лампу.
Сажусь. Кладу на стол бумагу и, не теряя времени, записываю: "Заслуженный мастер спорта СССР, старшина сверхсрочной службы Жуков Николай Павлович".
- Николай, сколько у тебя прыжков? Тысяча?..
- Не тысяча, а две тысячи четыреста пятьдесят восемь...
Поворачиваю к Жукову голову. Внимательно, словно еще не в сорок восьмом году увидел его впервые, а только сейчас, смотрю на него.
- Не веришь? - улыбается он. - Могу летную книжку показать.
- Да нет, что ты, конечно, верю. И очень рад за тебя! Ты ведь с юных лет парашютист? Так?
- Да. Призывался в десантные войска в сорок втором году.
- А испытателем как стал?
- ...В августе сорок третьего года мы, группа молодых парашютистов-десантников, прибыли к испытателям для проведения исследований по кислородному голоданию, кессонным заболеваниям, определению действия на человека резких перепадов атмосферного давления, определению резервного времени для человека при пребывании на больших высотах и многого другого.
- Ну и каково же это резервное время?
- Проводили исследования в барокамере. Поднимали нас, кроликов, не одного, а двух. То он, мой напарник, снимает с меня кислородную маску на какой-то там, указанной заданием высоте, то я снимаю с него.
- Работали для науки, значит...
- Да. Высоты, конечно, были большие: восемь, десять, двенадцать и тринадцать тысяч метров.
- Ну и как же? Интересуюсь потому, что много летал на высоту. Правда, выше восьми тысяч шестисот метров в негерметичной кабине я не летал.
- На восьми тысячах жить еще можно! Есть на этой высоте небольшое резервное время. Сейчас уже не помню точно, какое оно. А вот на двенадцати тысячах - несколько секунд. На тринадцати - ноль; теряешь сознание мгновенно; как напарник снял маску, так ты и готов...
- - Такой работой занимался? - смотрю с уважением я на Жукова.
- Занимался, тезка. Надо было заниматься! Ну, а после этих исследований мне и предложили остаться работать парашютистом-испытателем. Грызлов мне предложил.
- Помню Грызлова. Хороший он человек был! И сколько же лет ты проработал испытателем?
- С сорок четвертого по шестьдесят девятый год. Двадцать пять лет ровно.
- Четверть века!
- Да, выходит, что так.
- Расскажи, Николай, об интересных, поучительных случаях из своей работы.
- Это можно, - смеется Жуков. - Было у меня как-то сложное положение в воздухе при "опрыгивании" в нижний люк кабины летчиков. С Романюком мы тогда прыгали. Выбрасывались мы с ним и головой по полету, и головой против полета. Когда прыгали головой против полета, я прыгал первым. И вот однажды на высоте тысяча метров... Парашют ПЛ-3М знаешь?