Песня «И я сочувствую слегка». Диалог Высоцкого и Скульптора на фоне застывших манекенов. Манекены иногда подают признаки жизни: они не сходят с мест, но изображают толпу, которая отстраненно наблюдает за действиями, подвигами и гибелью других. Высоцкий — человек, борющийся с бурей; Скульптор — сторонний наблюдатель, осторожный и скептичный. Он время от времени пытается помочь Высоцкому, иногда протягивает ему руку, но, когда погибающий слишком цепко за нее хватается, пытается освободиться, даже с некоторой брезгливостью и негодованием. Однако ветер крепчает, и самого Скульптора уже гонит на толпу застывших, как рифы, манекенов. В конце песни он ударяется об их стену, падает, манекены сочувственно, но и злорадно кивают.
Высоцкий поднимает упавшего Скульптора.
Штормит весь вечер, и пока
Заплаты пенные латают
Разорванные швы песка,
Я наблюдаю свысока,
Как волны головы ломают,
И я сочувствую слегка
Погибшим, но издалека.
Я слышу хрип и смертный стон,
И ярость, что не уцелели,
Еще бы — взять такой разгон,
Набраться сил, пробиться в щели
И голову сломать у цели.
И я сочувствую слегка
Погибшим, но издалека.
Ах, гривы белые судьбы,
Пред смертью словно хорошея
По зову боевой трубы
Взлетают волны на дыбы,
Ломают выгнутые шеи.
И мы сочувствуем слегка
Погибшим, но издалека.
А ветер снова в гребни бьет
И гривы пенные ерошит,
Волна барьера не возьмет,
Ей кто-то ноги подсечет,
И рухнет взмыленная лошадь.
И посочувствуют слегка
Погибшим, но издалека
Придет и мой черед вослед,
Мне дуют в спину, гонят к краю,
В душе предчувствия, как бред,
Что подломлю себе хребет
И тоже голову сломаю.
И посочувствуют слегка
Погибшему, издалека.
Так многие сидят в веках
На берегах и наблюдают,
Внимательно и зорко,
Как другие рядом на камнях
Хребты и головы ломают.
Они сочувствуют слегка
Погибшим, но издалека.
Песня «Две судьбы». Скульптор рассказывает о себе: его движения вначале неуверенны, он явно пострадал в столкновении с манекенами. Но постепенно его рассказ становится все более страстным и даже надрывным. Манекены сопровождают рассказ вначале поощрительно, подливают Скульптору вина, кружатся вокруг него, закрывают ему уши, чтобы он не слышал ничего, в том числе и Высоцкого, кричащего ему «с другого берега». Из толпы манекенов появляются по очереди Нелегкая и Кривая. Спасаясь от них, Скульптор чувствует себя героем, его банальная, в общем-то, история, кажется ему чрезвычайно значимой.
Жил я славно в первой трети
Двадцать лет на белом свете
По влечению.
Жил безбедно и при деле,
Плыл — куда глаза глядели
По течению.
Думал: вот она, награда,
Ведь ни веслами не надо,
Ни ладонями.
Комары, слепни да осы
Донимали, кровососы,
Да не доняли.
Слышал, с берега вначале
Мне о помощи кричали,
О спасении…
Не дождались, бедолаги,
Я лежал чумной от браги,
В расслаблении.
Заскрипит ли в повороте,
Крутанет в водовороте
Все исправится.
То разуюсь, то обуюсь,
На себя в воде любуюсь
Очень нравится!
Берега текут за лодку,
Ну а я ласкаю глотку
Медовухою.
После лишнего глоточку,
Глядь, плыву не в одиночку
Со старухою.
И пока я удивлялся,
Пал туман, и оказался
В гиблом месте я.
И огромная старуха
Хохотнула прямо в ухо,
Злая бестия.
Я кричу — не слышу крика,
Не вяжу от страха лыка,
Вижу плохо я.
На ветру меня качает. —
Кто здесь? — слышу, отвечает:
— Я. Нелегкая!
Брось креститься, причитая.
Не спасет тебя святая
Богородица!
Тех, кто руль и веслы бросит,
Враз нелегкая заносит
Так уж водится.
Я впотьмах ищу дорогу,
Медовуху — понемногу,
Только по сто пью.
А она не засыпает,
Впереди меня ступает
Тяжкой поступью.
Вот споткнулась о коренья,
От большого ожиренья
Гнусно охая.
У нее одышка даже,
А заносит ведь туда же,
Тварь нелегкая.
Вдруг навстречу мне живая
Колченогая, кривая
Морда хитрая.
— Ты, — кричит, — стоишь над бездной,
Я спасу тебя, болезный,
Слезы вытру я.
Я спросил: — Ты кто такая?
А она мне: — Я, кривая.
Воз молвы везу.
И хотя я кривобока,
Криворука, кривоока,
Я, мол, вывезу.
Я воскликнул, наливая:
— Вывози меня, кривая,
Я на привязи.
Я тебе и жбан поставлю,
Кривизну твою исправлю
Только вывези.
И ты, нелегкая, маманя,
На-ка истину в стакане,
Больно нервная!
Ты забудь себя на время,
Ты же, толстая, в гареме
Будешь первая!
И упали две старухи
У бутыли медовухи
В пьянь — истерику.
Ну а я за кочки прячусь,
Озираюсь, задом пячусь
Прямо к берегу.
Лихо выгреб на стремнину
В два гребка на середину.
Ох, пройдоха я!
Чтоб вы сдохли, выпивая,
Две судьбы мои — кривая
Да нелегкая!