— Малыш Анри был тут, а сейчас отправился к себе в каюту.
— Как вы думаете, мы можем его разбудить? — спросил Дэн. — Или, может, нам сходить к капитану?
Гейтс отрицательно покачал головой:
— Лучше оставьте шкипера в покое. Он не любит, когда его будят в порту. А вот Анри, думаю, я смогу для вас поднять. — И он посмотрел на де Вере. — А этот малый кто будет?
— Он собирается фотографировать.
Сунув журнал за пояс робы, моряк поднялся.
— Ладно, ребята, — сказал он. — Следуйте за мной.
Они спустились по двум трапам и прошли в переднюю часть судна. В мрачном коридоре, освещенном слабой лампочкой, Стабби Гейтс забарабанил по двери, затем повернул ключ и открыл ее. Пошарив внутри, он включил свет.
— Вставай скорей, Анри, — возвестил он. — Тут два джентльмена пришли к тебе.
И, отступив, он поманил Дэна.
Подойдя к двери, Дэн увидел маленького сонного человека, сидевшего на металлической койке. Затем окинул взглядом помещение.
«Бог ты мой! — подумал он. — Неужели люди тут живут?»
Перед ним был металлический ящик — приблизительно в шесть кубических футов. Когда-то стены здесь были покрашены тускло-желтой краской, но теперь она облезла и ее сменила ржавчина. На ржавчине был налет влаги, а местами текли струйки воды. Большую часть одной стены занимала металлическая койка. Над ней была небольшая полка в фут длиной и шесть дюймов шириной. Под койкой стояло железное ведро. И это было все.
Ни окна или иллюминатора — лишь своего рода вентилятор наверху одной из стен.
Воздух был спертый.
Анри Дюваль протер глаза и уставился на стоявших в коридоре людей. Дэн Орлифф поразился тому, как молодо выглядит этот безбилетник. У него было круглое, отнюдь не неприятное лицо, пропорциональные черты и черные, глубоко сидящие глаза. На нем был жилет, расстегнутая фланелевая рубашка и грубые хлопчатые штаны. Тело Дюваля под этой одеждой казалось крепким.
— Bon soir, Monsieur Duval, — сказал Дэн. — Excusez-nous de troubler votre sommeil, mais nous venons de la presse et nous savons que vous avez une histoire intéressante à nous raconter[7].
Безбилетник медленно отрицательно покачал головой.
— Нет никакого толку говорить с ним по-французски, — вмешался Стабби Гейтс. — Анри не знает этого языка. Похоже, он в малолетстве перепутал все языки. Так что попытайтесь по-английски, только говорите медленно.
— Хорошо. — И, повернувшись к безбилетнику, Дэн произнес, тщательно выговаривая слова: — Я из ванкуверской «Пост». Это газета. Нам хотелось бы побольше узнать о вас. Вы меня поняли?
Повисла пауза. Дэн предпринял новую попытку:
— Я хочу с вами поговорить. А потом напишу о вас.
— Почему вы писать? — В этих словах — первых, какие произнес Дюваль, — была смесь удивления и подозрительности.
Дэн терпеливо пояснил:
— Надеюсь, я сумею вам помочь. Вы ведь хотите сойти с судна на берег?
— Вы поможет мне уйти с корабля? Получить работу? Жить Канаде? — Слова с трудом слетали с его языка, но в них звучало несомненное волнение.
Дэн отрицательно покачал головой:
— Нет, этого я сделать не могу. Но много людей прочитают то, что я напишу. И может быть, кто-то из них сумеет вам помочь.
— Ну что ты теряешь, Анри? — вмешался Стабби Гейтс. — Вреда-то ведь не будет, а может, что и хорошее выйдет.
Анри Дюваль, казалось, задумался.
Наблюдая за ним, Дэн подумал, что, откуда бы ни происходил молодой безбилетник, он обладает врожденным, ненавязчивым благородством.
Дюваль кивнул:
— О’кей.
— Вот что я скажу тебе, Анри, — сказал Стабби Гейтс. — Ты пойди вымойся, а мы поднимемся наверх и подождем тебя на камбузе.
Молодой человек кивнул и слез с койки.
Они вышли, и де Вере тихо произнес:
— Бедный маленький жулик.
— Он что, все время сидит взаперти? — спросил Дэн.
— Только ночью, когда мы стоим в порту, — сказал Стабби Гейтс. — Это приказ капитана.
— Зачем?
— Хотим быть уверенными, что он не удерет. Капитан, видите ли, отвечает за него. — Матрос остановился наверху трапа. — Здесь ему все-таки не так худо, как в Штатах. Когда мы были в Сан-Франциско, его кандалами приковывали к койке.
Они подошли к камбузу и вошли.
— Как насчет кружки чаю? — спросил Стабби Гейтс.
— Пойдет, — сказал Дэн. — Спасибо.
Моряк достал три кружки и направился к стоявшему на плитке эмалированному чайнику. Он налил крепкого черного чая с уже добавленным молоком. Поставив кружки на стол, он знаком предложил гостям сесть.
— Находясь на таком судне, — сказал Дэн, — вы, наверно, встречаете самых разных людей.
7
Добрый вечер, мсье Дюваль… Извините, что мы потревожили ваш сон, но мы — пресса, и нам известно, что вы можете рассказать нам кое-что интересное (