Время растянулось до бесконечности. То, что валялось под кроватью, все никак не исчезало, не становилось плодом замутненного алкоголем воображения. Так и лежало под черными атласными простынями, уставившись на него широко распахнутыми голубыми глазами. Фэйн метнул взгляд на прикрытую дверь ванной и уронил руку с зажатым в зубах кулаком.
– Господи, – прохрипел он. – Пожалуйста… только не это.
Он поднимался на ноги целую вечность. Все тело трясло в порыве бежать без оглядки. Прикрыть простыней то, что никак не могло валяться на полу, и валить отсюда ко всем чертям.
Но вместо этого, вопреки здравому смыслу, он потянулся к ручке двери, пересиливая себя. Боже, как ему не хотелось открывать ту дверь.
Пальцы сомкнулись на ручке, и она повернулась с тихим щелчком.
Фэйн отнял руку, и дверь открылась.
Блондинка была там. То есть другая половина.
И тут Фэйн рухнул на колени, живот скрутило, и все съеденное накануне хлынуло изо рта наружу бурной волной, окатившей всю ванную.
Это была не китайская еда из ресторана.
Твердой пищи там не было вовсе.
Вся ванная стала багрового цвета.
– 5 –
Департамент полиции Нью-Йорка, служба экстренной помощи
30 сентября, 7:16
За 13 дней до события В.
Запись звонка в полицию, полученного службой экстренной помощи Департамента полиции Нью-Йорка в 7:16, вторник, 12 сентября.
Диспетчер: «Девятьсот одиннадцать, сообщите, что у вас случилось».
Мужчина: «Твою мать, она мертвая и…»
Д.: «Спокойно, сэр. Расскажите, что случилось».
М.: «Она вся разодрана на куски. Голова на полу… а ванная… просто охренеть…»
Д.: «Сэр, постарайтесь успокоиться. Скажите, где вы находитесь».
М.: «Я…. я не знаю. У нее дома. Боже, даже не знаю где я».
Д.: «Сэр, вы не ранены?»
М.: «Нет, я нашел ее в таком виде и…»
Д.: «Вам угрожает опасность?»
М.: «Нет».
Д.: «Как зовут раненую?»
М.: «Она не ранена… Боже, вы что, не слушаете? Ее разорвали в клочья и…»
Звонок прерывается.
Серита Санчес, оператор службы экстренной помощи Департамента полиции Нью-Йорка, посмотрела на экран. Специальная программа могла показать адрес и фамилию любого звонящего абонента. На дисплее высветилось: «Кейтлин Монтгомери». Квартира находилась на третьем этаже в доме без лифта в Вест-Виллидж.
Оператор связалась с диспетчером, который вызвал наряд по указанному адресу. Была пятница, час пик. Патрульная полицейская машина приехала через тридцать шесть минут. К тому времени неустановленный абонент уже скрылся.
На площадке были кровавые следы, ведущие от двери к лестнице, дверь квартиры не заперта и приоткрыта. Полицейские с оружием наизготовку позвали жильцов и, не дождавшись ответа, проникли в квартиру.
После чего немедленно вызвали детективов и бригаду криминалистов.
Смерть на дороге. Часть 1
– 1 –
Грифы границ не признают. К востоку от Сан-Диего, к западу от Юмы, к северу от Мехико – пока существует смерть, стервятникам есть куда податься, есть, чьи черепа ободрать. Еще не пали тени, возвещая конец дня, а они уже молча кружат над добычей, спускаясь к ужину.
Рев семи мотоциклов разорвал тишину словно атомный взрыв, и стервятники взмыли обратно в небо.
Во главе отряда ехал начальник Дружины Окотильо Бобби Морриси, за ним – начальник службы безопасности Страшила и заместитель Джонни Ракета. С Пигалицей и Мануэлем Мендосой их было девять человек, но те занимали бабские места сзади, за Бугаем и Уокером, младшим братом Бобби. Отряд возвращался из почтового отделения через два пыльных городка отсюда, где Бобби что-то забрал из своего абонентского ящика, настолько таинственное, что того и гляди окажешься под колпаком у правительственных спецслужб.
Компания возвращалась домой в Сонрису, тот еще гадюшник с настолько неподходящим названием, что хуже и не сыскать – «сонриса» по-испански означало «улыбка», только там уже давно никто не улыбался.
На Пигалице были новенькие, с иголочки, черные кожаные чапсы[3]. Для нее, во всяком случае, новенькие. Вряд ли она догадывалась, что Бобби стянул их с мертвеца. По сравнению с Бугаем, Мануэль казался какой-то козявкой. С болтающимся на голове «взрослым» шлемом восьмилетний пацан напоминал игрушку-болванчика.
Поравнявшись с валяющимся на обочине белым фургоном, Бобби вскинул руку в перчатке. Неподвижный фургон посреди бескрайней пустыни можно было и не заметить.
Бобби был в темно-синей бандане с нарисованным спереди американским флагом, выцветшим от солнца, как и борода. На обветренном лице между нависшими бровями пролегли глубокие складки, а в углах темно-серых глаз рано появились морщинки. Зубы остались белоснежными благодаря тщательному уходу, и вообще он производил впечатление крупного, чуть ли не полноватого здоровяка, вроде качка-байкера, не брезгующего стероидами. Как и Пигалица, и добрая половина отряда, он носил чапсы поверх джинсов и тяжелые сапоги. С пояса свисала барсетка на толстенной серебряной цепочке.