— Да, тот, что непосредственно под нами, — ответила Найл. — Последние пару часов до встречи с тобой я ползала по дну Разлома. А теперь смотри внимательно!
В кадре возникла гряда желтых гигантских цветов. Они медленно колыхались оттого, что через гряду медленно продвигалось что-то темное. На один миг — пока включалось увеличение — резкость на экране пропала, потом вновь появилась.
Паррол замер, надкусив бутерброд. Потом проглотил кусок, не прожевав его, и подался ближе к камере.
— О, нет! — вымолвил он. — До дна ведь больше полукилометра! Это же… И, тем не менее, это так и есть! Ну, конечно!
— Морские коровы на дне разлома — живы-здоровехоньки, да еще с отменным аппетитом! — подтвердила Найл. — По всей видимости, именно здесь сосредоточено до восьмидесяти процентов пропавшего поголовья. Через минуту я покажу тебе целые стада. Самая высокая плотность особей в этих стадах — немного южнее. Теперь давай-ка, рассмотрим поближе этот экземпляр.
Снова включилось увеличение, и вскоре Паррол воскликнул:
— Такое впечатление, что он потерял половину своего жира! Понятно, почему с такой жадностью бык уплетает «огненные» растения. Повышенные энергетические затраты в связи с пресловутой адаптацией к глубоководной жизни, если я правильно понял?
— Ну, конечно. Для того чтобы поддерживать на такой глубине жизненный тонус в течение минуты, морские коровы должны претерпеть в своих организмах поистине крутые перемены.
— Легкие, уши, всевозможные полости… Да, действительно. В это почти невозможно поверить! Погоди-ка секунду! Предположим, что мы…
— По-видимому, — перебила Найл, — этот процесс похож на развитие механизма дыхания под водой. Чтобы он заработал, требуется внешний возбудитель. По мере того, как коровы перемещались на дно Разлома, они приспосабливались к глубоководной жизни. А те из них, что остались на фермах, не подвергались воздействию возбудителей, поэтому и не изменились.
Паррол откашлялся.
— Значит, ты думаешь, что если бы мы поплыли вниз без костюмов…
— Вполне вероятно, обнаружили бы, что начинаем приспосабливаться. Хочешь попробовать?
— Ни за что!
— Я тоже. Хотя морские коровы перенесли метаморфоз явно безболезненно. А вот то, что произойдет с человеческим телом, я бы не хотела испытать лично на себе. Ага, последние кадры. Хочешь полюбоваться на стада на юге?
Паррол помотал головой:
— Давай это пропустим. Верю тебе на слово, что основная их часть находится именно там.
Она выключила камеру и засунула в футляр.
— Что ты обо всем этом думаешь, Дан?
— Наверное, то же, что и ты, — сказал Паррол. — Когда фрайи «Таскасон» перевернулись брюхом кверху и подохли, они были на пути к месту своего размножения и находились примерно в ста километрах к юго-западу от него. А место выведения их потомства — Разлом Таскасон лежит как раз под течением Мерал. Между фрайями и чалотом, — растением, которым они питаются, выработан симбиоз. Когда фрайи начинают прибывать, чалот вырабатывает подвижные споры. В организме фрайей белки этих спор вступают в реакцию, вследствие чего становятся пригодными для глубоководного размножения… постой… постой!
Он умолк и нахмурился. Среди современной фауны Нэнди-Клайна фрайи являли собой живой анахронизм. Они были последними представителями класса морских травоядных, чей жизненный цикл сложным образом переплелся с определенными видами растений «огненного» леса.
— Считается, что споры чалота активно занимаются поиском фрайей, когда те прибывают на место размножения, — продолжал он медленно. — Но на этот раз — когда чалот выпустил свои споры в Таскасоновском Разломе — косяк фрайи так и не появился. В итоге течение Мерал унесло споры прочь. В конце концов через Континентальный Разлом они попали на прибрежные фермы. Земные млекопитающие — в данном случае, морские коровы и люди — ближе всех по биологическому строению к фрайям. Следовательно, споры чалота предназначены для нас! И мы отреагировали на их белки почти так же, как и фрайи.
— Похоже, так оно и есть, — согласилась Найл.
Секунду помолчав, Паррол спросил:
— Почему ты так уверена, что изменения обратимы?
— Просто потому, что чалот здесь не растет. Фрайи сохраняют свою глубоководную форму до тех пор, пока вокруг есть чалот, которым можно питаться. К тому времени, когда сезонный запас истощен, они уже вывели потомство и готовы снова принять форму обычного морского животного. Споры как бы спускают курок первоначальной стадии реакции. Для ее дальнейшего протекания необходим контакт с материнским растением. На некоторых морских коров, которые погрузились на дно Разлома в этом месте, возможно, этот эффект уже не действует, и по этой причине они поднимаются на поверхность.