Шум и гам стоял необыкновенный. Каждый торопился скорее попасть в теплую, манившую к себе юрту. После пяти дней тяжелых переходов дьявольски уставшие, но бодрые духом в десять часов вечера 12 февраля мы достигли цели. Пепеляев находился в восемнадцати верстах от нас.
Дмитриев с батальоном, пулеметной командой, с тремя тяжелыми пулеметами, одним «льюисом» и шестью автоматами Шоша расположился в четырех юртах, там же разместился обоз. Я с отрядом в восемьдесят два человека, с двумя пулеметами Кольта и двумя автоматами Шоша занял юрту шагах в трехстах от батальона. Пока отряд размещался, сторожевое охранение нес первый эскадрон.
Я вызвал к себе Дмитриева, командиров рот и командира пулеметной команды. Когда собрались, напомнил о серьезности положения, и потребовал, чтобы все были готовы к ночному бою. Конечно, для нас было бы большим счастьем, если бы белые стали наступать только утром.
Дмитриеву я приказал наметить ротам боевые участки, а по тревоге занять одной полуротой с пулеметом Льюиса и двумя автоматами березняк, росший у дороги, на полпути между отрядом и батальоном. Этот березняк, хотя он и не мешал нашей зрительной связи, в случае, если бы его занял наступающий противник, давал ему возможность бить в тыл и фланг как мне, так и Дмитриеву. Удержание этого небольшого кусочка мелкого леса имело для нас большое тактическое значение.
В караулы приказал назначить красноармейцев не в порядке очереди, а выбрать наиболее сильных и бодрых, иначе люди в караулах могли уснуть. У каждой юрты потребовал выставить часовых от пулеметной команды. После такой дороги сон у бойцов будет крепким и в юртах могут не услышать сразу стрельбы в караулах, а значит, и не сумеют вовремя занять позиции.
Дмитриеву предстояло не только наметить ротам боевые участки, но и хотя бы один раз рассыпать бойцов в цепь, чтобы каждый знал свое место в бою. Полурота была выделена в резерв.
Дмитриев с командирами ушел к себе в батальон, а я с командирами эскадронов и начальниками пулеметов приступил к осмотру местности. Мой участок для временной обороны, вернее для первого боя, был удовлетворителен. С юго-востока тянулась покрытая лесом гора, и до ее подошвы было шагов двести. С севера место было открытое до самых юрт, занятых батальоном. Здесь укрытие представляли только два отдельных амбара, расположенные шагах в полутораста. С запада шагов на тысячу тянулось озеро.
Разбив участки для первого и второго эскадронов, тут же рассыпали людей в цепь и поставили пулеметы. Третий эскадрон Адамского был оставлен в резерве, и от него выставили караулы.
После этого все вернулись обратно в юрту. Хозяин юрты А. Карманов встретил нас радушно. Пока мы занимались делами, он уже сварил целый котел мяса, отдал нам весь свой запас лепешек. Когда выяснилось, что лепешек все же не хватило, хозяйка со старухой матерью и двенадцатилетней дочерью быстро замесили пресное тесто из ячменной муки и напекли свежих лепешек.
На столе сменилось несколько больших, ведерных самоваров, опустел и котел мяса пуда в полтора, пока красноармейцы наконец насытились. Отяжелели желудки, отяжелели головы, захотелось спать. И немудрено — было уже два часа ночи. Расположились прямо на полу, вповалку, зажав в руках винтовки, поставив у самых дверей пулеметы.
Я примостился в углу на лавке. Вся семья гостеприимного якута с детишками расположилась рядом и хотоне — пристройке для скота.
Получив от Артемьева донесение о том, что петропавловский гарнизон прорвался и движется к Амге, Пепеляев решил ликвидировать наш отряд, устроив засаду. Для этого он выдвинул навстречу нам батальон и офицерскую роту, всего 230 человек, под командой Вишневского.
К моменту нашего подхода к Сасыл-сысы Вишневский скрытно стоял в тайге, в двух верстах от нас. Он слышал ржание коней, скрип саней и ругань красноармейцев, но наступление решил отложить до рассвета, рассчитывая захватить нас сонных врасплох.
Приближается утро. Крепко спит утомленный отряд. Спят и караулы в расположении батальона Дмитриева, никто их не проверяет.
Тяжело стоять на ногах, и сон одолевает часовых. Сначала они боролись с ним, протирали глаза снегом. Потом решили присесть «на минутку», дать отдых усталым ногам. Но стоило опуститься на землю, зажать винтовку между колен, привалиться к дереву, и коварный сон закрыл глаза усталому стражу.
Не доходя одной версты до нашего расположения, Вишневский развернул батальон и офицерскую роту в цепь и повел наступление. Тихо крадется тайгой разведка белых. Без всякого шума и единого выстрела снимает она спящих часовых на участке нашего батальона. Выходит на опушку леса и рассматривает расположение батальона, до которого не дальше ста пятидесяти шагов.