Он ползком добрался к кровати, снял подушку. Потом, прикрываясь подушкой, осторожно выглянул в окно, выходившее во двор. В лицо ему сыпануло мокрой снежной пылью. За стайкой полыхнула вспышка. Пуля ударила в раму — на подоконник брызнули осколки стекла. Володька отдернул голову.
«Так и кокнуть могут», — подумал он без всякого страха.
— Стой, не стреляй! — крикнул он как можно громче. — Девчонка ваша здесь, хозяйская, еще подстрелите!
Стрельба оборвалась. Минута, другая. Потом откуда-то из-за сарая крикнули пьяным голосом:
— Отпускай Нюрку, ну! И сами выходите — сохраним жизнь.
— А больше ничего не хошь? — зло засмеялся Володька. — Дурней себя ищешь? Ничего не выйдет. Все равно вам всем, сволочам, предателям, капут будет. Ни одного иуды не оставим, всех На тот свет отправим.
— Заткнись там, падла! — ответил тот же голос. — Лучше выпускай Нюрку, а то хуже будет.
Володька захохотал, злорадно так, подразнивать стал полицаев, но Чижов сурово оборвал его.
— Перестань рядиться, чего там. Пусть уходит, пока не стреляют. Вставай Нюра, иди к маме. — Он приподнял девочку с пола, она вжала голову в шубейку.
— Ой, дяденька, боюсь я.
— Ничего не бойся, Нюра. Вон кончится война, все дети будут счастливыми, никого бояться не будут.
— Хватит там сюсюкать, кончай волынку! — позвал от окна Володька.
Понемногу светлело за окном. Редела ночная темь, опадала на сугробы и приусадебные постройки, но поземка еще мела, и в избу через разбитые окна наносило снегу.
Володька видел, как, осторожно ступая, словно слепая, сошла с крыльца девочка, потом, пройдя через распахнутые ворота, остановилась, оглянулась на избу. Ей что-то сказали из темноты, слов он не расслышал, и тогда она, неловко согнувшись, побежала за стайку, откуда вскоре раздался женский плач; по голосу Володька узнал хозяйку.
«А, вот и тетка нашлась», — подумал он, прислушиваясь к причитаниям; слов тоже не разобрать, можно лишь догадываться, что происходит там. Наверно, по убитому мужу-полицаю голосит. «Пусть воет, — подумал он. — Так ей и надо, дуре, сама виновата во всем, хотела обмануть, вот и дообманывалась». Но мысли эти его перебил опять тот же голос:
— Ну что, сдаетесь?
— Как бы не так! — ответил Володька.
— Ну тогда крышка вам, сдыхайте там. Глянь-ка в окно! Что теперь скажешь?
Володька и прежде чувствовал какое-то движение на улице, но только теперь, приглядевшись внимательнее, смекнул, что полицаев за сараями стало как будто больше, возможно, еще откуда-то подмогу получили, теперь, видимо, обложат хату со всех сторон, начнут действовать поактивнее, не выпустят никого отсюда. Снежные клубы, срываясь с крыши и застилая окна, мешали отчетливо разглядеть фигуры людей, и все же Володьке показалось, что среди маячивших поодаль врагов он опознал долговязого офицера, который пытался захватить их вчера на холме в болоте.
Это новое открытие не вызвало в нем какого-то особенно гнетущего уныния, хотя положение становилось действительно хуже некуда, вряд ли что можно было придумать тут сейчас, когда ночь давно на исходе, вот-вот развиднеет. Он только еще раз пожалел, что не кокнул вчера этого офицера, этакую важную цацу, когда предоставлялась такая возможность, — все одним бы гестаповцем было на свете меньше. Он отлично понимал, что дважды судьбу свою не пытают, но почему-то никак не хотел поверить в самое плохое, что может с ним вскоре случиться. Никак такое не укладывалось в его голове. И потому, продолжая переговариваться с невидимыми в темноте врагами, просто-напросто зубоскаля, чтобы хоть как-то мало-мальски оттянуть и выиграть время, он все еще не терял надежду на какое-то неизвестно откуда могущее прийти к ним спасение, лихорадочно прикидывая в уме различные варианты, какие можно было предпринять в подобной ситуации.
Взгляд, его задержался на подушке, которой он только что прикрывался, выглядывая в окно. И тут же немедля принялся стаскивать с себя маскхалат.
— Слушай, Чижов!
— А? — отозвался тот; он лежал в простенке у второго окна, наблюдая за дверью.
— Подкинь-ка еще подушку с кровати. Сейчас мы чучело из маскхалата смастрячим. И выставим под выстрелы. Пусть радуются, что хоть одного из нас ухлопали.
— А дальше что?
— А дальше видно будет. Все какая-то выгода.
— Какая уж тут выгода, — усомнился Чижов. — Патронов у меня вот… неполный диск.
— Ничего, не дрейфь, что-нибудь придумаем. У меня еще граната в заначке! — похвастался Володька. — Мало каши они ели, не так-то просто нас взять…