– Я подразумеваю, что видел ожидаемое нами количество членов делегации, – поправился Салака, осторожно отвергая обвинение. – У меня не очень удобная наблюдательная позиция и Вы хорошо знаете об этом.
Чайава закатил глаза к потолку и заставил себя дышать размереннее. Салака, как он знал, был не более счастлив от этого назначения, чем он сам. К сожалению, Бригадир Жонгдомба счёл нужным вызвать для этой операции только две роты, а полковник Чарва решил, что рота Чайавы заслужила шанс проявить свой характер в «награду» за настороженность Чайавы во время их последних провальных учений против морпехов майора Палациос. Сам же Чайава подозревал, что это было также своего рода наказание за то, что те самые морпехи сделали с его ротой, несмотря на всю его осторожность.
– Тшимбути, я понимаю, что ты не в состоянии подсчитать количество веснушек на их лицах, – тут же поправился капитан и его тон заметно смягчился. Ему даже удалось добавить капельку юмора в свой ответ и он продолжил. – С другой стороны, мы, как предполагается, понимаем всё правильно и я уверен, что Полковник будет благодарен, если нам удастся справится с этой задачей.
– Я знаю, – сказал Салака. – Тем не менее, всё что я могу сообщить Вам наверняка – ожидаемое число людей вышло из автомобилей. В данный момент они направляются в гостиницу, а автомобили – к гаражу.
– Вас понял.
Чайава подтверждающее кивнул, даже при том, что не было никакого способа, который позволил бы Салаке увидеть этот жест. Мускулы живота капитана ополчения напряглись, поскольку он почувствовал, что наступил момент истины. Часть его – большая часть, в действительности – ликовала. Панкарма и его последователи-экстремисты принесли достаточно горя на планету Карсанга Дао Чайавы и для него лично. Их бойкот стоил ему бизнеса, усложнил заботу о детях и если их постоянная болтовня о «вооруженной борьбе» когда-нибудь станет реальностью, догадайтесь, кто первым окажется под прицелом? Помимо упомянутого, одной из задач ополчения является пресечение преступных действий, не так ли? И обезглавливание единственного организованного союза бесчеловечных уголовников препятствующих вступлению Янцзы в Империю абсолютно точно соответствовало последнему определения, ведь так?
Единственный вопрос слегка беспокоил Чайава, крошечный червячок сомнения – оправдывает ли их цель средстваеё достижения. Янцзы была планетой, где люди, заключив сделку, выполняли её условия... даже если сделка была заключена с преступниками и предателями.
Но… ничто сейчас не имеет значения, подумал он. Выждав немного, он кивнул своему связисту.
– Передайте – «исполнять», – скомандовал он.
– Да, Сэр! – решительно сказал капрал и включил микрофон.
– Всем подразделениям, это – командный пункт. Выполняйте «Большой Куш» [Scoop, см. ниже], – чётко произнёс он. Передача шла по радиосети ополчения, потому что просто не было физической возможности установить наземные линии связи со всеми бойцами Чайавы.
– Повторяю, выполняйте «Большой Куш».
* * *
– ... няйте «Большой Куш».
Модуль кома, накинутый на голову Эндж Джангму Такту, принял радиопередачу. У Фронта Освобождения Янцзы были сторонники даже в рядах ополчения. И даже если бы их не было, всегда были люди слегка нуждающиеся в дополнительном доходе и готовые «потерять» оборудование при условии согласованной цены. В данном случае именно последнее и стало той причиной, по которой её ком был полной копией устройств ополченцев, с теми же самыми протоколами шифрования сигнала только что использованными аппаратурой связиста капитана Чайавы.
У Такту не было никакой возможности узнать, что в действительности обозначает кодовая команда, но она могла предложить, по крайней мере, одно зловещее значение этого специфического глагола [Scoop(англ.) – сущ. большой куш, сенсация; гл. сорвать банк, выиграть, урвать лучший кусок]. Правильнее было бы сказать, что она не поняла тот единственный намек, поступивший от её информаторов. А сейчас не было даже обрывков переговоров до момента подачи приказа о начале операции – уровень секретности гораздо выше того, что обычно был присущ Ополчению.
«Должна же быть какая-то причина для этого!» –лихорадочно размышляла она, нервно сжимая в руке свой гражданский коммуникатор.
– Это – ловушка! – закричала она. – Это – ловушка! Отход! Я повторяю, отход!
Намх Пасанг Панкарма внезапно застыл на полушаге, как только двери лифта в конце зала, открываясь, мягко скользнули в стороны. Человек в форме ополченца в кабине лифта сидел за установленным на треноге лаунчером и многоствольное орудие было нацелено прямо на него. В почти тот же самый момент открылись ещё четыре двери с обеих сторон коридора и из них посыпались ополченцы с винтовками наизготовку, перекрывая его людям все возможные пути отхода.
– Я – капитан Чайава, Планетарное Ополчение, – прозвучал жёсткий голос по системе селекторной связи роскошной гостиницы. – Вы окружены. По приказу Президента Шангапа, действующего от имени Планетарного Правительства, вы взяты под арест для предъявления обвинений в измене и террористических действиях. Я призываю вас сдаться или взять на себя ответственность за последствия.
Панкарма просто стоял, неспособный поверить в то, что происходило. Несмотря на опасения Эндж Джангму, несмотря на собственное предположения, он в глубине души не ожидал ничего подобного. Неужели эти идиоты, Жонгдомба и Шангап, не смогли придумать ничего лучшего, чем нарушить обещание неприкосновенности членам делегации!
– Сдавайтесь, – снова резко прогремел голос Чайава. – В противном случае мы откроем огонь на поражение.
* * *
Сержант ополчения Лакшиндо кивнул бойцам своего отделения.
– Вы слышали босса, – сказал он. – Вперёд!
Отделение покинуло своё укрытие в подвале «Щита Аннапурны» и заняло предписанную позицию, блокируя главный вход гостиницы. Этот вход вёл к фойе, где, как знал Лакшиндо, в данную минуту проводился арест делегации Фронта Освобождения Янцзы. По плану операции капитана Чайава, отделение Лакшиндо было ответственно за сдерживание толпы и блокирование единственно возможного пути отхода для Панкармы и его сопровождающих. Отделение также, как предполагалось, должно было быть готовым отразить любую внешнюю угрозу, хотя сам Лакшиндо не мог себе даже вообразить, что какая-то «внешняя угроза» могла бы вообще возникнуть. В конце концов, режим секретности в этой операции был настолько жёсток, что даже членам команды Лакшиндо сообщили о её целях только этим утром.
Сержант стоял спиной к улице, наблюдая, как его людьми занимают свои позиции, и удовлетворённо улыбался. Он многое отдал бы за возможность хотя бы раз прогнать развёртывание на тренажёре, но его бойцы быстро перемещались, их лица и жесты демонстрировали достаточно уверенности в собственных силах, чтобы замаскировать их волнение от любого, кто не знал их так же хорошо как Лакшиндо.
Когда последний стрелок занял своё место он мысленно кивнул и включил микрофон.
– Командный пункт, здесь Лакшиндо, – сказал он решительно. – Мы на позиции.
– Принято, командный пункт подтверждает, вы на позиции, сержант, – ответил техник связи.
Лакшиндо отпустил кнопку передачи с чувством глубокого облегчения. Он был более чем слегка взволнован когда получил приказ и информацию об операции «Большой Куш», и было громадным облегчением обнаружить, что его беспокойство было неуместно.
– Извините меня, сержант, – произнёс вежливый голос.
Лакшиндо повернулся к говорящему. Судя по бэджику прессы и операторской группе позади – это был один из репортёров.
– Да, Сэр? Чем я могу помочь Вам? – также вежливо ответил Лакшиндо, хорошо помнящий указания капитана Чайавы, что насколько возможно вся операция должна пройти спокойно и сдержанно.
– Вы не могли бы сказать мне, что происходит? – спросил репортёр, протягивая микрофон в направлении Лакшиндо.
– Извините, нет, – ответил Лакшиндо. – Не сейчас, по крайней мере. Я думаю, что короткое заявление будет сделано штабом Бригадира Жонгдомбы. Между тем, однако, я вынужден попросить вас освободить проход вестибюля.
– Разумеется, сержант, – сказал репортер с почтительным поклоном.