Огни ночного города мелькали перед глазами, в салоне разливалась успокаивающая музыка. Эллен становилось невероятно грустно. Иногда ей казалось, что ее жизнь – это кино, а она – актриса. Порой ей не хватало ростовской девчонки с ее одинокой серой жизнью.
«Это просто усталость».
Эллен закрыла глаза, чтобы не видеть ночную суету Питера. Она по-своему любила этот город, здесь она родилась, но сейчас ей хотелось оказаться вдали от его огней и шума. Очутиться там, где темно и тихо, где не гудят машины, а стрекочут сверчки. Эллен представила, как лежит на горе и считает звезды. Ей даже почудился лесной аромат. Она вдохнула глубже…
Нет. Только запах кожаного салона и парфюм тактично-молчаливого водителя.
С мыслями о горной вершине и звездном небе Эллен вошла в квартиру.
«Вот твоя вершина. Вот твое небо», – усмехнулась она, снимая сапоги.
В гостиной было темно, но света от луны хватало, чтобы ориентироваться. Эллен не включала освещение, если возвращалась после полуночи. Шторы были открыты, и ее мог увидеть он. Таинственный гость на крыше.
Она прошла прямо к окну. Его черный силуэт уже выделялся на фоне темно-серого неба. Луна пряталась за его спиной.
Сердце Эллен ускорило бег. Дыхание потяжелело. Она с нежностью улыбнулась.
Впервые она заметила его, как только вселилась в квартиру. Сначала таинственный гость раздражал ее. Он приходил на крышу каждую ночь после полуночи и просто стоял там. Эллен казалось, он смотрит прямо в ее окна. Причину его появления она разгадала сразу: несчастная любовь. В нем бурлило столько противоречивых чувств: тоска, злость, нежность, ненависть, ревность, отчаяние.
Эллен решила: он хочет прыгнуть, покончить с мучениями; но незнакомец не торопился вниз. Она злилась и даже подумывала помочь ему ощутить прелесть полета.
Потом ей стало интересно, сколько он будет мучиться? Сможет ли перестрадать и забыть ту, что разбила ему сердце?
Постепенно Эллен привыкла к нему и стала ждать его появления. Она проживала его душевную боль, пока он оставался на крыше. Его эмоции необъяснимо притягивали.
Он любил искренне, пламенно. Эллен завидовала той, которая так пленила его разум. Она не раз хотела разглядеть таинственного гостя, но лицо скрывал глубокий капюшон. Когда незнакомец курил, огонек сигареты служил подсветкой, хоть и ничтожно блеклой. Тогда Эллен удавалось разглядеть несимметричные губы. Даже такие неидеальные, они казались красивыми, манящими.
Эллен стояла у окна до последнего, пока он не уходил. После она шла в душ и плакала. Слезы сами бежали ручьями.
Почему?
Ей было жаль любовь, которая парит выше самой высокой крыши и достает до луны.
Эллен боялась, что однажды ее таинственный гость все-таки прыгнет, поэтому каждую ночь оберегала его от непоправимого решения.
Его силуэт шевельнулся и исчез.
Она прикрыла все шторы, включила свет, присела на разложенный диван, оглядела гостиную в фиолетовых тонах. Слезы скользили по щекам.
Порой Эллен казалось, что плачет не она, а кто-то спрятанный глубоко внутри. Она не понимала, зачем изводит себя чужими страданиями. Что ей мешает закрыть все занавеси и не обращать внимания на всяких сумасшедших?
К чему этот ночной спектакль?
Она резко выдохнула, стерла слезы и встала. Голова закружилась, в виски ударила жуткая боль.
– О, нет-нет, – простонала Эллен.
Она плюхнулась обратно на диван, сжала голову, в которую впивались тысячи иголок. Боль усилилась.
Последствия перенесенного шока, от которых Эллен никак не могли избавить: мучительные головные боли, переходящие в галлюцинации. Помогали только специально созданные для нее таблетки.
Эллен добрела до двери, где бросила сумочку, села на пол и вытряхнула содержимое. Флакончика с лекарством не было.
– Где они? Боже, где?!
Эллен схватила телефон. Руки тряслись, боль усиливалась, перед глазами все расплывалось.
Леся не ответила на звонок. И Артур тоже. Номер Виктора был недоступен.
Эллен колотило от страха. Больше запасных таблеток ни у кого не было. Она встала и по стеночке пошла к кухне. Проверила все ящики, аптечку.
«Не клала ты их сюда, не ищи!»
Мимо прошмыгнула тень, и Эллен вздрогнула.
Началось…
Она кинулась обратно к телефону. И у Леси, и у Артура шли гудки, но они не отвечали.
У ноги проползла змея.
«Это все неправда, неправда», – убеждала себя Эллен, испуганно осматриваясь. – Должен быть выход. Выход есть всегда!» Она старалась не поддаваться страху.