Конан поднял одну монету с того места, где когда-то стояли сундуки. Хотя, будучи вором, он успел перезнакомиться с золотыми монетами всех родов и видов, такая монета была ему совершенно в диковинку. На одной стороне ее было отчеканено изображение лица — человека ли, демона ли, или, быть может, совы, — этого он не смог бы сказать. Вторая сторона была покрыта иероглифами, вроде тех, что на алтаре.
Конан показал гандеру монету. Когда тот кивнул, он подбросил ее в воздух, поймал и выложил на левое запястье. Руку с монетой, прикрытой правой ладонью, он протянул к Нестору.
— Голова, — сказал гандер.
Конан убрал ладонь. Нестор склонился над монетой и зарычал:
— Проклятье Иштар на эту чертову штуку! Ты выиграл. Подержи секунду мой факел.
Принимая факел, Конан настороженно следил — не будет ли предательского движения. Однако Нестор всего лишь снял свой плащ и расстелил его на полу. Затем высыпал на него горстями золото и драгоценности, черпая из куч на полу.
— Бери не больше, чем сможешь унести без особого труда, — посоветовал ему Конан, — Мы еще не выбрались из города, и впереди долгая дорога назад, к Шадизару.
— Я так и поступлю, — заверил его гандер. Он связал углы плаща узлом и забросил этот импровизированный мешок за плечи. Затем протянул руку за своим факелом.
Конан отдал ему факел, прежде чем возвратиться к алтарю. Один за другим он выковырял зеленые камни и сунул их в кожаный мешок, висевший у него на плече. Затем принялся задумчиво созерцать зеленую змейку.
— За нее можно выручить хорошую цену, — пробубнил он и сунул ее тоже в свой мешок, оторвав от алтаря.
— Почему ты не берешь еще что-нибудь из остальных камешков и золота? — спросил Нестор. — Я уже взял все, что могу унести.
— Ты выискал себе все лучшее, — сказал Конан. — Да мне и не надо больше. Парень, с такой-то добычей я смогу купить целое королевство и все вино, какое мне только потребуется, и женщин, и…
Раздался шорох… и расхваставшийся варвар резко повернулся с ужасом в глазах. Семь воинов-мумий, сидящих возле стен, внезапно пробудились к жизни. Их головы вздернулись, рты закрылись, и мертвецы со свистом втянули воздух в свои иссохшие легкие. Суставы заскрипели, как ржавые петли, когда они схватили свои пики и копья и поднялись.
— Бежим! — взревел Нестор. Он швырнул в ближайшего гиганта факел и выхватил меч.
Факел ударился о грудь великана, упал на пол и погас. Конан, у которого обе руки были свободны, взял факел в левую руку и тоже извлек меч. Свет оставшегося факела слабо трепетал на патине древних-предревних медных доспехов, когда великаны окружили обоих Мужчин.
Конан пригнулся под ударом пики и отбил в сторону древко одного из копий. Между ним и дверью гандер сражался с гигантом, желавшим отрезать Нестору дорогу к бегству. Нестор парировал удар и ответил на него диким выпадом, нацеленным в бедро противника. Великан зашатался, и Нестор нанес удар следующему. Острие пики скользнуло по его погнутому панцирю.
Гиганты двигались очень медленно, иначе они одолели бы кладоискателей при первом же натиске. Пригибаясь, отпрыгивая в сторону, вертясь, избегал Конан ударов, которые должны были повергнуть его на пол. Снова и снова впивался его клинок в иссохшую плоть нападающих, похожую на ощупь на сгнившее дерево. Удары, которые давно уже убили бы живого человека, лишь заставляли этих тварей из другой эпохи шататься. Один из ударов отрубил противнику кисть руки, гак что гигант потерял поднятую пику.
Затем Конан пригнулся под выпадом другой пики и всю свою силу вложил в атаку, направленную на щиколотку великана. Клинок перерубил ее наполовину, и оживший мертвец рухнул на пол.
— Бежим! — заревел Конан и перепрыгнул через упавшего.
Он и Нестор поспешно прорвались через отверстие в двери и пролетели по коридорам и залам. Одно мгновение Конан опасался, что они заблудятся, но затем он увидел впереди мерцание дневного света. Оба взломщика скатились по ступеням парадного входа. Позади себя они слышали торопливые шаги мумий. На небе уже показался первый сероватый отсвет близкого рассвета, и звезды поблекли.
— К стене! — прохрипел Нестор. — Полагаю, мы все же бегаем быстрее, чем они.
Когда они пересекли площадь, раскинувшуюся перед дворцом, Конан бросил взгляд назад.
— Гляди-ка! — крикнул он.
Один за другим выбегали гиганты из дворца и один за другим рассыпались в прах при свете зарождающегося дня. Медные шлемы, чешуйчатые доспехи, оружие и прочие металлические части с лязгом падали на землю.
— Да, здорово было, — сказал Нестор. — Но как нам попасть назад в Шадизар, да еще сделать так, чтобы нас не засадили за решетку? Будет уже ясный день, прежде чем мы прибудем в город.
Конан ухмыльнулся.
— Есть тут одна дорожка в городе, о которой только ворам и известно. Неподалеку от северо-восточного угла стены растет несколько деревьев. Если осторожно пробраться между ними, то в кустах на стене можно отыскать нечто вроде сточной канавы, — полагаю, она служила для того, чтобы при сильных дождях отводить воду из города. Когда-то прежде ее заперли тяжелыми железными решетками, однако они с тех пор здорово проржавели. Если ты не слишком жирный, можно протиснуться. Выбираешься наружу прямехонько на свалке.
— Хорошо, — пробормотал Нестор, — я…
Низкий гул оборвал его слова. Земля поднялась, затряслась, заколебалась. Она бросила Нестора ничком, а киммерийца заставила оступиться.
— Осторожно! — закричал Конан.
Когда Нестор попытался подняться, киммериец схватил его за руку и потащил назад, на середину площади. Почти в тот же миг стены одного из домов обрушились совсем близко и рухнули на площадь как раз там, где только что находились оба приятеля. Однако даже оглушительный треск, с которым рухнуло здание, не мог потягаться с грохотом землетрясения.
— Давай-ка уходить! — закричал Нестор.
Они сориентировались по луне, стоявшей теперь низко на западной стороне небосклона, и, петляя, побежали по улицам. По обе стороны качались стены и колонны и с грохотом падали. Шум стоял оглушительный. Облака пыли вздымались, раздражая ноздри и заставляя беглецов кашлять.
Конан рывком остановился и поспешно отпрыгнул, чтобы его не придавил фасад рушащегося храма. Он зашатался, новый толчок землетрясения поднял почву под его ногами. Он перебрался через кучу руин, частью древних, частью свежих. Один раз только яростный прыжок позволил ему избежать встречи с падающей капителью колонны. Каменные и кирпичные обломки сыпались на него дождем. Один разорвал ему кожу на подбородке, другой так больно ударил его в колено, что он выругался, помянув всех богов всех стран, по которым успел пройти.
Наконец он добрался до городских стен, которые, однако, теперь превратились скорее в низкий вал из рассыпавшихся камней.
Чихая, кашляя, хрипя, Конан перебрался через бывшую стену и обернулся. Нестора нигде не было видно. Вероятно, одна из упавших стен погребла-таки его под собой, подумал Конан. Он прислушался, однако не услышал никаких криков о помощи.
Гул и грохот вздымающейся земли и падающих строений постепенно стихали. Последний луч луны блеснул в огромном облаке ныли, окутавшем город. А потом поднялся утренний ветер и сдул эту пыль.
Некоторое время Конан сидел на остатках стены и тупо смотрел на Ларшу, или, по крайней мере, на то, что от нее осталось. Теперь она представляла собой совершенно иное зрелище, чем прежде. Больше там не высилось ни одного здания. Даже дворец-монолит из черного базальта, где они с Нестором нашли свои сокровища, превратился в кучу скальных обломков. Конан прикинул, нельзя ли будет потом как-нибудь вернуться ко дворцу, чтобы забрать оттуда остатки сокровищ… Но целой армии рабочих придется сперва разобрать развалины, прежде чем можно будет добраться до драгоценностей.
Вся Ларша превратилась в сплошное поле руин. Насколько он мог видеть в разгорающемся свете утра, нигде ничто не шевелилось. Только и можно было время от времени слышать гром там и тут, когда с развалин скатывался еще один камень.
Конан нащупал свой кожаный мешочек, чтобы удостовериться, что добыча еще при нем, а затем направился на запад, в Шадизар. Позади него солнце уже посылало на Землю свои первые лучи.
Следующим вечером Конан уже похвалялся в своем любимейшем кабаке, хозяином которого был некто Абулетес, — в Глотке. В низенькой, прокопченной до черноты комнатушке воняло потом и кислым вином. Тесно сгрудившись, сидели у столов воры и убийцы, пили вино и пиво, наслаждались игрой в кости или беседой, распевали песни, спорили и напропалую хвастались своими злодеяниями. Считалось просто скучным, если за весь вечер хотя бы один посетитель не будет убит во время какого-нибудь спора.