Анни прервала молчание:
— Мы едем, как лунатики. Вы так задумались…
— Ты тоже задумалась и, наверное, не скажешь, о чем? — усмехнулся Воронов.
— Нет, скажу! — возразила Анни.
— Ну-ка, попробуй!
— Скоро сплоточную машину привезут в запань?
— Вот видишь! — рассмеялся Воронов. — Ты говоришь о сплоточной машине, а думаешь о ее машинисте. Разве я не угадал? Но не волнуйся, сплоточная машина и Николай будут в запани, как только сойдут льды с озера. — И поддразнил: — Не скучай, не скучай, наскучаешься вдоволь, когда он уйдет в армию.
Начали пригревать первые лучи солнца. Лошади оживились и ускорили шаг. Уставшая Зорька снова припустилась вперед. Дорога поднялась на песчаный кряж, за которым раскинулся построенный в густом сосняке лесной поселок. Прямая улица вела к большому двухэтажному дому. В одной половине его была контора сплавного рейда, в другом — столовая, а наверху комнаты для приезжих.
Воронов с удовольствием оглядел поселок. Это был результат его трудов. Поселок построили совсем недавно. Повсюду еще виднелись пни, из которых сочилась смола; капли смолы сверкали и на стенах зданий.
Воронов сам выбирал и место для поселка. Широкая река Туулиёки подковой огибала дома. Река была еще покрыта льдом. Даже воздух здесь казался более прохладным, чем в лесу.
В поселке еще спали. Лишь в одном доме приоткрылась занавеска, но тут же ее спешно задернули. «Рано же проснулась сегодня Матрена Павловна», — подумала Анни, зная, что Матрена Павловна Воронова, клубный библиотекарь, любит поспать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
На улицу вышел высокий мужчина лет сорока пяти в черном костюме, с непокрытой головой. Лицо у него было маленькое, на кончике короткого носа едва держались большие очки. Он смотрел на всадников, откинув голову, словно боялся, что очки упадут.
Анни остановила коня и спрыгнула на землю, но тут же ухватилась за седельные ремни — онемевшие ноги не держали ее.
— Туатто, что с мамой? Почему она в больнице? — спросила Анни.
Отец Анни придержал за узду лошадь Воронова, чтобы помочь начальнику спуститься с седла. Но Воронов соскочил на землю, не дожидаясь его помощи.
— Мать простудилась. Поднялась температура, — ответил Мякелев на вопрос дочери. — Айно Андреевна говорит, что у нее воспаление легких.
— Воспаление легких? — испугалась Анни.
— Теперь ей лучше, — поспешно сказал отец.
Анни сунула поводья в руки отца и побежала через улицу к больнице. Мякелев предложил Воронову:
— Заходи к нам! Почаевничаем.
— Спасибо, с удовольствием… Только сдам лошадей.
Конюх уже спешил к ним. Воронов отдал ему лошадей и пошел вслед за Мякелевым.
— Ну, что там делается? — спросил Мякелев.
Он так гремел посудой в шкафу, что казалось, ничего не должен был расслышать, но когда Воронов сказал: «Плотина рухнула», — круто повернулся от шкафа:
— Это та самая плотина, которая на Пуорустаёки?
— Та самая.
— О которой я составил акт?
Было похоже, что он скорей обрадовался, чем опечалился. Воронов ничего не ответил. Нахмурившись, он молча отхлебывал чай. Мякелев подошел к столу и начал разрезать свежий рыбник.
— Так, значит, рухнула? — заговорил он. — А я ведь видел — перекладины гнилые, вода подмывает плотину… У меня все записано в акте. Когда придешь в контору, мы можем еще раз проверить. Там три подписи — моя, Койвунена, Потапова… Все оформлено, как полагается.
— Да, все в порядке, — угрюмо промолвил Воронов. — Кроме плотины.
— Один экземпляр находится у нас, второй — в сплавной конторе…
Воронов нетерпеливо прервал Мякелева:
— Надо сегодня же отправить сверло и сплоточные цепи на Пуорустаярви.
Мякелев вновь заговорил об акте, и Воронов вновь его прервал:
— Александров поедет в сплавную контору. Сделай с утра заявку. Он сам скажет, что нужно заказать. Я отдохну часок, а потом пойду на рейд. Понтонные оплотники должны быть готовы как можно скорее.
— Тебе надо бы самому проверить, что Александров хочет заказать, — заметил Мякелев. — А то каждый заказывает по своему усмотрению, для себя.
— Не для себя, а для нас все это нужно! — Воронов почувствовал в голосе Мякелева неприязнь к главному механику.
Мякелев записал что-то в свой блокнот и начал перелистывать его.
— Позавчера в восемь часов вечера Степаненко опять видели пьяным. Мне не удалось выяснить, с кем он пил. Но это уже третий случай после того, как он дал обещание на общем собрании.