— Значит, надежда все-таки может быть абсурдной? — улыбнулся К.
— С чего вы это взяли? — воскликнул Учитель. — В таком случае у вашего дела был бы смысл бессмыслицы и получилось бы, что мы ходим по кругу. С какой стороны ни зайди, как ни поверни, прийти к разумному выводу не удастся.
— Но именно это и угодно Замку, — сказал К.
— Насчет того, что угодно и что не угодно Замку, я не смею высказывать суждения, — ответил Учитель.
— Вот видишь, — К. перешел на ты, — нет уверенности даже в смысле бессмыслицы. Очень легко впасть в заблуждение — что как раз и происходит с нами сейчас, — потому что все вокруг, во всяком случае, все в этой Деревне напоминает мне о некоторых событиях. Я пережил их вместе с другими людьми, но ничего не помню. О чем бы мы ни рассуждали, — все равно, существует мир, в котором есть дома, дороги, двери, столы, и существует мир представлений и, самое главное, ощущений и чувств, то есть мир, зависящий от того, как мы воспринимаем окружающее. Эти два мира очень часто противопоставляются друг другу, и очень часто, чтобы выразить их противоположность, не находишь слов. И потом, есть еще это странное, необычайное беспокойство, которое ничем не объяснимо, если речь идет о простых вещах — пусть это будут стол, ящик, кровать, дом, дорога или там тележка. Потому что, в сущности, именно существование простых вещей должно все объяснять и избавлять нас от непонятного беспокойства. Да, безусловно, то, что свойственно всему на свете, это поражение. Его можно назвать, почувствовать и обнаружить благодаря простым фактам: человек куда-то не прибыл, письмо не пришло по адресу. Значит, цель может быть только одна — проиграть.
— Проиграть, — повторила Фрида. — Но это не разрешается, — она закончила начатую раньше фразу. — Нам не дозволено стремиться к проигрышу или выигрышу. Позволить что-то или отнять — решает Замок. И мы принимаем его разрешения и запреты, не требуя объяснений. Нам нечего выигрывать и нечего терять. Мы не должны вынашивать подобных желаний! — вдруг воскликнула она с жаром.
К. только отмахнулся. Он мог бы ответить, что хорошо понимает Фриду, и ее саму, и ее томительную жажду беспричинной доброты, которая, как мы надеемся, будет дарована нам лишь за то, что мы существуем, — не в награду за то, что все мы обречены в течение жизни делать что-то такое, чего никто не в состоянии ни постичь до конца, ни даже просто понять. Уже одна эта обреченность заслуживает доброты и сочувствия. Но в то же время он, К., мог бы сказать Фриде, что любая доброта, как бы она ни понимала ее, не находит объяснения, никогда не имела даже шансов найти объяснение и уже стала бессмыслицей. Но он ничего не сказал. Он был, как всегда, не уверен в правильности своих мыслей и вдобавок чувствовал усталость после ванны. Усталость и безразличие. Если они не желают отвести его в Замок сегодня, что ж, он готов подождать до завтра или до послезавтра.
— Стало быть, сегодня звонить не надо? — ехидно спросила хозяйка гостиницы, слово прочитав его мысли.
— Надо, — возразил он. — Разумеется, надо.
— Но как же господин землемер доберется в Замок?
К. пожал плечами:
— Ничего нет легче. Идешь все вперед и вперед. И если, никуда не сворачивая, идти по дороге, которая ведет в Замок, доберешься до его ворот, а дальше пройдешь в ворота и окажешься во внутреннем дворе. А если и там идти все время вперед, попадешь и в само здание. Слева и справа там поднимаются две лестницы, они ведут в господские покои. Проходишь по коридору в комнаты управляющего...
— Стойте, — прервал его Учитель. — Даже отсюда вы можете увидеть, Замок — это не какая-то старинная рыцарская крепость, а довольно обширный участок, на котором имеется лишь небольшое количество трехэтажных домов, но зато довольно много тесно сгрудившихся низких построек. Если не знать, что это Замок, можно принять его за маленький городок. Там есть башня, а вот никаких роскошных хором нет. Наши господа своим богатством не бахвалятся.
— Разве ты когда-нибудь был там? — спросил К.
— Боже упаси, никогда! — клятвенно заверил Учитель.
К. носком сапога начертил на мягкой земле несколько кружков, составивших некий рисунок или орнамент.
— Вот внутренний вид Замка. Ничего похожего на ваше описание.
Учитель наклонился и долго разглядывал линии на земле. Потом он покачал головой, еще через некоторое время сказал: