Выбрать главу

К вечеру подул сильный северо-восточный ветер. По долине носились громадные черные тучи. Мы оставили Мандалык утром при греющем солнце, теперь же нас окутала злая осень. Когда я на следующее утро вышел из юрты, стояла настоящая зима; в воздухе кружились снежинки, и земля исчезла под толстым покровом снега.

«Если в июле уже так сурово, то какова же должна быть в этих местах зима», невольно подумал я.

22 июля мы решили итти дальше, несмотря на то, что снег еще падал. Мы шли вдоль четвертой горной цепи Куэнь-луня. Высота колебалась около 4 тысяч метров, поднимаясь временами до 4 1/2. Перед нами открывался бесконечный величественный вид на целый ряд гор. На горизонте виднелись снега и ледники. Их трудно было отличить от белых облаков. Здесь, на высоте 4 тысяч метров, нам встречались так же барханы, как и в пустыне Такла-махан. Глубокий песок, тяжелые ноши и разреженный воздух крайне утомляли наших животных.

Я направился на юг, через цепи гор. На одном перевале высота достигала 4.962 метров. Верблюды так напрягали свои силы, что их ноги дрожали, ноздри широко раздувались, жадно вбирая воздух, а глаза устало смотрели на юг.

Несчастные животные! Они как будто лишились всякой надежды когда-либо наесться досыта среди этих неплодородных голых гор.

Мы приближались к высочайшим горным цепям…

В одной долине мы встретили огромное стадо сайг. Их было несколько сот. Эти животные с торчащими кверху рогами напоминали войско со штыками. Быстрые движения нисколько не утомляли их в разреженном воздухе.

Но наши животные начали слабеть. Лошадь Чердонова не ела. Она сильно исхудала и еле волочила ноги. Это очень огорчало казака, который нежно любил своего коня. У нас осталось всего четыре овцы. Они бежали за караваном как собаки. Мы теперь стали понемногу привыкать к громадной высоте. Когда я сидел в седле или в палатке, то не замечал никаких перемен, но стоило мне ударить молотком по камню, как становилось трудно дышать, а сердце начинало усиленно биться.

Наконец, нам удалось преодолеть тот громадный вал, которым природа ограждала Тибет с севера, охраняя его тайны. К югу перед нами открывалась совершенно неизвестная местность. Наш проводник вопрошающе вглядывался в ту бесконечную даль, в которую мы отправлялись. Лошадь Чердонова не могла дальше итти. Пришлось оставить ее на произвол судьбы.

Мы разбили лагерь на высоте 5.024 метров. Это было худшее место стоянки; здесь не было ни пастбища, ни топлива. Мы разбили один из ящиков, чтобы согреть чай, а животным дали по горсти кукурузы.

Едва мы устроились, как разразилась страшная буря: пошел дождь, потом град, затем снова проливной дождь. Верблюды легли полукругом, повернув головы от ветра. Мы привязали их к колу, который вбили в землю. На тех, что находились у края, набросили войлочные одеяла. После летней потери шерсти верблюды были почти голые. Они сильно зябли и тряслись от холода.

Интересно было наблюдать, как постепенно вырастала новая шерсть. На этих высотах она росла быстрее, чем в более низких и теплых странах. Организм приспосабливался к природным условиям.

Перед тем, как покинуть эту часть Тибета, я хотел пересечь еще одну громадную цепь гор, покрытую вечными снегами. 8 сентября мы двинулись в путь. При страшном ветре мы ехали по местности, которая то подымалась, то опускалась.

Вечером Алдату удалось убить громадного 15-летнего яка. Алдат оставил его на месте, чтобы на следующее утро вернуться и забрать сало, в котором мы так нуждались.

Чуть забрезжил свет, как Алдат был уже на ногах.

— Я пойду пригоню лошадей, а затем отправлюсь за своей добычей, — сказал он нам и ушел.

Долго ждали мы Алдата. Но проходил один час за другим, а его все не было. Холодный ветер кружил около нас, проникал в наш лагерь, который лежал довольно открыто на высоте 5.143 метров.

Я подозвал Чердонова и приказал ему отправиться на поиски Алдата.

В 11 часов Чердонов вернулся с молодым охотником.

На высоте в 5.426 метров.

— Я нашел его около убитого яка, — рассказывал казак. — Он лежал на земле и не мог шевельнуться. У него сильно болела голова и шла носом кровь.