Но никакие угрозы не могли сломить железной воли Ландора. Он твердо продолжал свой путь, направляясь прямо к форту.
Не доезжая до форта, Ландор оставил караван позади себя и пошел вперед один, чтобы переговорить с начальником форта.
— Я требую, чтобы вы повернули обратно, — обратился начальник к Ландору. — В противном случае я прикажу вам отрубить голову.
При этих словах Ландор молча поднял на начальника свое ружье. Начальник испуганно попятился назад.
— Не стреляйте, — забормотал он. — Я… я согласен пропустить вас в нашу страну, но… но прежде я должен спросить совета у моих офицеров. Я… я постараюсь содействовать вам. Пока возвращайтесь к себе и ждите моего сообщения.
Угодливо улыбаясь, начальник быстро удалился за стены форта.
Ландор вернулся к своему каравану. Из палаток не слышалось ни обычного пения, ни шума. Спутники Ландора сидели с мрачными лицами, у многих глаза были красны от слез.
Только Чанден Зинг попрежнему казался спокойным, и ни один мускул на его лице не выдавал волнения.
— В чем дело? — удивленно спросил Ландор.
Но никто не поспешил ответить на вопрос Ландора.
— Что случилось? — снова спросил Ландор.
Тогда один из проводников нехотя заговорил:
— Пока ты вел переговоры с начальником форта, нас навестили тибетцы. Они требуют, чтобы мы или убили тебя, или оставили тебя на произвол судьбы. Если… если мы не исполним этого требования, тибетцы грозят, что нам всем отрубят головы.
— А я клянусь вам… Я клянусь, что пристрелю первого из вас, кто вздумает бежать или бунтовать! — горячо воскликнул Ландор.
Проводник трусливо замолчал, и никто больше не высказывал своего недовольства, потому что каждый хорошо знал, что такое ружье европейца.
Типы тибетцев. Начальник племени. Молодой тибетец.
На следующее утро со всех сторон показались вооруженные тибетцы; среди них важно выступали тибетские чиновники.
Переговоры Ландора с тибетскими чиновниками не привели ни к чему.
Начальник форта дружелюбно поздоровался с Ландо-ром. Он казался сильно взволнованным и огорченным.
— Мои подчиненные грозят мне отрубить голову, если я пропущу вас дальше, — об'явил он. — Я заклинаю вас, как друг, — вернитесь обратно.
Ландор минуту раздумывал.
— Хорошо, — сказал он, наконец. — Я не смею отклонить совет друга. Я обещаю вам покинуть вашу страну.
Начальник сразу повеселел.
— Вот вам мои люди. Они проводят вас до границы.
С болью в сердце Ландор в сопровождении своих спутников двинулся в обратный путь. Но чем ближе караван подходил к перевалу, через который он вошел в пределы Тибета, тем более крепло решение Ландора нарушить данное обещание: он чувствовал, что не в силах вернуться обратно.
«Нет. Ни за что… Чего бы мне это ни стоило», решил про себя Ландор.
Но за караваном ехали верхами несколько тибетцев. Как было перехитрить этих зорких сторожей? Как ускользнуть от них?
И вдруг неожиданно поднялся снежный шторм. Огромные хлопья снега вихрем кружились в воздухе, слепили глаза и затрудняли дыхание. Тибетцы уже не могли ехать с прежней быстротой. Они значительно отстали от каравана и скоро совсем потеряли его из вида.
Целую неделю Ландор со своими спутниками скрывались в горах от зорких глаз тибетцев. Снежные бураны, холод и острый голод изнуряли караван.
А по окрестностям, точно стая хищников, рыскали 200 вооруженных тибетцев, стараясь напасть на след Ландора и его спутников. Тибетское начальство обещало выдать 500 рупий[3] тому, кто доставит голову Ландора. А для Тибета 500 рупий была значительная сумма.
Часто отряды вооруженных тибетцев проходили совсем близко от того места, где скрывался Ландор. Но, к счастью, они проходили мимо, не открыв его убежища.
Дорога из Индии в Тибет.
Сумма в 500 рупий была слишком соблазнительна. И вот как-то раз ночью, когда носильщики и проводники, изнуренные голодом и холодом, крепко спали, Ландор лежал и с тревогой думал о будущем. Ему уже мерещилась Лхасса с ее монастырями и позолоченными куполами, которые горделиво возвышались в воздухе. Ему чудилось, что он слышит бой «священного» барабана, звон колоколов, звуки цимбал… ему чудилось хриплое бормотанье молящихся лам…
И вдруг Ландор вздрогнул.
Нет, теперь ему не чудилось.
Кто-то осторожно полз к нему, стараясь не наделать шуму. Вот тот, кто крался, остановился, как бы к чему-то прислушиваясь. На минуту воцарилась прежняя тишина.