Включив передатчик, юноша перешел на другую частоту. Прибор зашипел на него. Установленная в доме аппаратура своим ревом глушила все остальные звуки. Дэнни попробовал усилить выходной сигнал и убрать помехи. В ответ на его старания раздался такой вой, что у него чуть не полопались барабанные перепонки.
Он вновь выключил аппарат.
– Дела обстоят следующим образом, Дэнни, – пробормотал он. – Либо ты пользуешься сотовым телефоном, либо отправляешься искать телефонную будку, но выходить из фургона ему не хотелось. Боковые окна дома выходили прямо на то место, где он поставил машину. Обитатели особняка, держа под замком двух пленников, вряд ли спят праведным сном. Кто-нибудь сейчас наверняка настороженно бродит по этажам. И если этот некто, случайно выглянув из окна, увидит вылезающего из машины Дэнни, то у него могут возникнуть подозрения.
Нет, пускай уж лучше еще чуть сядет батарейка.
Он набрал номер Управления.
После второго звонка женский голос ответил:
– Горячая линия особого отдела. Чем могу помочь?
Юноша опешил. Особый отдел? Как он туда попал?
– Мне нужно дозвониться до Управления полицейскими расследованиями, – ответил Дэнни. – Срочно.
– Боюсь, что там никого нет, – сказала женщина. – До половины седьмого утра прямой связи с Управлением полицейских расследований нет. Могу ли я вам помочь?
Ну, конечно же! В их конторе нет круглосуточной телефонной службы. Ночью все звонки идут через особый отдел. Мозг Дэнни лихорадочно работал. Если он сейчас впутает сюда особый отдел, то дело уйдет к ним. Там парни не промах, и они быстро состряпают собственные протоколы. С их начальства еще станется штурмом брать особняк. И уж точно, никому не будут интересны соображения двух стажеров из УПР и одной шестнадцатилетней девчушки, набирающейся опыта работы.
Дэнни понимал, как скверно придется их конторе, если он позвонит в особый отдел. Грянет гром. Будут болтать, будто стажеры у Джека Купера что хотят, то и воротят. Станут интересоваться, каким боком оказалась причастна к этому делу дочка начальника. Пойдет дурная молва о Джеке Купере и его отделе.
«Черт подери!» – грызя ноготь, выругался про себя юноша.
– Могу ли я вам помочь? – еще раз спросил его женский голос.
– Прямая линия в УПР начинает работать с шести тридцати, так? – переспросил он.
–Да.
– Прекрасно! – Дэнни принял решение. – Благодарю.
Если не случится ничего непредвиденного, то пусть обитатели дома спокойно отдыхают до утра. Ровно в 6:30 он позвонит в контору и попросит соединить его либо с Кевином Рэндалом, либо с Роландом Джейксом, либо неважно с каким командиром подразделения. У них, прежде чем особняк станет подавать признаки жизни, будет уйма времени на сборы.
Дэнни посмотрел на надпись, предупреждающую, что питание телефона скоро сядет.
Он надеялся, что принял верное решение.
От этого теперь зависят жизни Мэдди и Алекса.
Мэдди лежала в постели. Ее всю трясло, как в лихорадке. Только что ее стошнило. Страх наконец-то добрался до нее своими мерзкими щупальцами. Обратная дорога обернулась настоящим кошмаром. А она-то надеялась, что вернуться назад будет легче. Куда там, вышло-то как раз наоборот. До сих пор у нее от напряжения дрожат руки. Ее колготки протерлись до дыр, пока она, вжимаясь в стену, медленными шажками кралась вдоль нее. Да и платье порвалось.
Однако самое страшное ждало ее здесь, в спальне, заодно служившей ей и тюрьмой. Не успела она улечься в кровать, как из мрака на нее нахлынули ужасные воспоминания о той ночи, когда на них обрушился град пуль, о боли, муках и потрясении, о крови на тротуаре, о насмешливом голосе, произносящем: «Мистер Стоун желает вам… покойной ночи».
За той бойней стоит Майкл Стоун. Ни один суд не признает за ним вины, но от того правда не станет кривдой. Только нажимал на курок не Майкл Стоун, а кто-то другой, наемный убийца, человек типа Ричарда Брайсона. Или тот зверюга, что избил Алекса.
При мысли, что она находится под одной крышей с тем, кто убил ее мать и покалечил отца, по страдающему телу девушки вновь прокатился приступ тошноты. Мэдди заковыляла в туалетную комнату, и ее снова вырвало.
Она посмотрела в зеркало на свое изможденное и мертвенно-бледное лицо.
– Я не справлюсь, – прошептала девушка. – Куда там. Мне хочется одного: вернуться домой. – Она поникла головой, и по ее щекам покатились слезы. – Я не желаю, чтобы продолжался этот кошмар!
Минут пять она плакала от отчаяния и осознания собственной слабости.
Затем на нее вдруг снизошло умиротворение. Подняв голову, Мэдди пристально посмотрела прямо в глаза девушке по ту сторону зеркала. В душе она ощутила какую-то странную пустоту. Мэдди сполоснула лицо.
Девушка бросилась на постель. До чего же она устала! Ей ни за что не уснуть. Боже, как же она измучена, вымотана до предела, до последней косточки раздираемого болью тела.