— Лучше бы его научили как следует метать гранаты, — хмуро сказал Валька. — У него было две, и он промахнулся. Я читал… Но я понимаю, о чём вы… А Леший? — вдруг спросил Валька. — Он не такой?
— Он больше похож на твоего де ла Роша, — улыбнулся Михал Святославич. — Каста воинов, дружина непобедимых… Но он хороший человек. И умный…Никто пути пройденного у нас не отберёт…Это в моём детстве был такой марш. Вот что надо помнить, Валентин. Никто. Как бы не старался. А теперь давай-ка поедим и ляжем спать — скоро начнёт рассветать.
То, что Алька грустная, Витька определил сразу. И, пододвинув ей стул, сам усаживаясь напротив, поинтересовался:
— Из-за погоды?
— А? — встрепенулась девчонка, сцепляя пальцы под подбородком.
— Ворона кума… Из-за погоды слёзки льёшь?
— Да при чём тут погода… — Алька посмотрела в окно, повела плечом. — Ответ пришёл. На запрос?
— На какой? — удивился Витька, изучая сегодняшнее меню.
— Да ты что, не помнишь? — удивилась Алька. — Да положи ты эту картонку!
— Положил, — Витька отложил меню. — Не помню.
— Запрос, — печально повторила Алька. — Помнишь, летом сержанта нашли, Палеева?
— А, помню, — правда вспомнил Витька. — Слава третья степень, Красная Звезда, За
Отвагу… Мой… — он чуть было не оговорился "однофамилец", промолчал, но Алька и внимания не обратила. Она вздохнула:
— Ответ пришёл, только лучше бы не приходил… В общем, у него были наследники. Внук
был. Тоже Леонид… Только оказывается семь лет назад он с женой погиб. В доме что-то взорвалось, и они сгорели, представляешь? — Алька поморщилась, как от своей боли. — И сын у них был, мальчишка маленький, он вообще пропал… Вот так, убитого мы нашли, а живые его не дождались, дичь просто. Теперь будем его сами хоронить, а награды — ну, награды в музей, наверное. А ты говоришь — погода… Вить, Вить, ты чего?!
Не слыша её, Витька встал на ноги. Держась очень прямо и твёрдо, вышел наружу.
И поднял лицо вверх, не закрывая глаз.
Холодный дождь падал сверху стеной. Витька оскалил зубы и продолжал смотреть.
Дом был пуст.
Дом был пуст, даже Белок где-то гулял, несмотря на погоду, по которой, как известно, хороший хозяин собаку на улицу не выгонит.
Витька сидел за столом и смотрел на забрызганный кровью дверной косяк. Это была его кровь — кровь с его кулаков. Это он пять минут назад орал и бил в дверь с такой силой, что вырвались петли, а косяк вышел из шипов. Это он кричал, что — гады, сволочи, подонки, и матерился так, что самому было страшно. А в доме отвечала ему только глухая, давящая тишина.
Никого никогда нет, если нужно. Но это всего лишь значит, что надо решать самому. И только.
Валька встал. И пошёл мыть руки.
Меньше всего он ожидал, что понадобятся ему ещё когда-нибудь навыки, привитые Федькой. Но вот поди ж ты… Правда, с тех пор, как последний раз он применял их, Витька вырос сантиметров на пятнадцать и потяжелел килограмм на десять. Но сейчас, передвигаясь по карнизу второго этажа, он с удовлетворением ощущал, что никуда его умения не делись — вот они, родимые. И руки, и ноги сами собой всё вспоминали и действовали независимо от разума — на инстинкте.
Дождь продолжал идти. Витька вымок насквозь, но даже мысль о том, что придётся возвращаться домой по ночным раскисшим тропкам в навылет мокрой одежде и обуви, не казалась такой уж страшной. Главным сейчас стало — сделать то, ради чего он здесь появился. Произвести то, что всеми уголовными кодексами классифицируется как кража со взломом.
Отлив под окном был из оцинкованного железа, вставать на него — опасно. Витька уперся ногой в раму. Держась левой рукой, правой достал нож. Наклонился в совершенно невозможной для нормального, обычного мальчишки позе. Точными движениями снял слой крашеной замазки. Отодрал штапики. Вынул гвозди. И, поддев стекло, перевернул его и боком протолкнул между рамами. Зачем бить? Передохнув полминуты, мальчишка проделал ту же операцию со вторым стеклом, вынув и аккуратно передвинув его вместе с датчиком сигнализации — спите спокойно, товарищи, ничего не происходит в час полночный…
Раздвижная решётка запиралась на висячий замок. Убрав нож и достав проволоку, Витька просунул в ячейки обе руки — и через двадцать секунд с удовлетворённой улыбкой отодвинул в стороны металлические "гармошки". Открытый замок болтался на правой петле.