Его карьера оборвалась ровно через десять лет. Находясь в составе миротворческих сил в Боснии, в бывшей Югославии, тридцатилетний майор стал свидетелем того, как мусульманские бандиты вырезали сербскую деревню, мужчин которой как раз парашютисты де ла Роша и разоружили за день до этого — как было приказано командованием международных сил…
Де ла Рош не успел помешать. Но он нагнал банду. Он отдал приказ парашютистам открыть огонь по извергам. Он лично расстрелял с полными штанами сдавшегося в плен главаря мусульман.
И через три месяца был лишён чинов и наград, с позором уволен из армии, без которой не мыслил жизни. А с ним ушли три лучших офицера и пять сержантов его батальона. Не по приказу, а по доброй воле.
В том же году он уехал в Россию. Он и сам не знал, почему. Может быть, потому что ничего более далёкого от своей прежней жизни просто не мог себе представить.
Чемпион вооружённых сил по саватту, фехтованию и стрельбе стал учить мальчишек из богатых семей тому, что умел сам. Сперва ему просто не доверяли — он ничуть не был похож на наводнивших Россию жадноватых и амбициозных "сенсеев", учивших, как надо лбом пробивать стены и ногой крошить камни, но при этом то совращавших учеников, то просто воровавших спонсорские суммы, а то и толком ничего в реальности не умевших. Но потом "братки" и "фирмачи" разобрались, что это за человек. И оробели от осознания собственной незначительности. А уж тут у де ла Роша появилась возможность выбирать учеников — и выбирал он привередливо…
…Де ла Рош ещё дважды брался за оружие. В первый раз — весной 99-го, когда на Сербию напало НАТО. Он поехал воевать добровольцем в отрядах знаменитого Ражнятовича и, вернувшись летом того же года в Россию, отправился на Кавказ. Кое-кто после Второй Чеченской с удивлением рассказывал о сухощавом длинноволосом чудаке в форме, сидевшей, как влитая — чудак сражался в отряде терских казаков и прославился, как беспощадный истребитель "чичиков". А в бою многие слышали, как он что-то бормочет — вроде бы по-французски… Кто-то разобрал слова…
БОГ НАМ ЩИТ, шептал капитан французских парашютистов, БОГ НАМ ЩИТ.
Из Сербии он привёз орден. С Кавказа — казачью шашку с серой надписью по клинку:
ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО — РУБИ СМЕЛО!
Кто-то из предков де ла Роша летом 1812 года погиб от удара такой шашки в "деле" под Миром — а перед тем, говорят, раскроил не одну чубатую голову своим палашом. Но это были старые дела и старые счёты. Честные дела и честные счёты, не имевшие отношения к сожжённым деревням и содранной с женских грудей коже, к живьём закопанным в землю раненым солдатам и вынутым внутренностям детей…
…Когда наступило лето, Валька почти расстроился — он был уверен, что де ла Рош уедет куда-то в отпуск. И де ла Рош в самом деле уехал — но вместе со своими учениками. Как он это делал каждое лето, пояснили Вальке "старички".
В небольшом летнем лагере, затерянном в дебрях огромного заповедника, де ла Рош учил своих подопечных плавать, скакать верхом, стрелять из нескольких видов оружия, бегать, ночевать в лесу, снова драться… и играть в шахматы, писать сочинения и стихи, рассуждать о политике, усваивать манеры поведения в обществе. А ещё…возил на работу в фермерские хозяйства, расположенные по периметру лесов, заставляя мальчишек косить траву, ходить за скотиной, копать землю и осваивать технику. Это немного удивляло, но даже новички привыкали быстро и не спрашивали, зачем это нужно.
Однако, больше всего француз говорил мальчишкам о войне. Поднимая длинный тонкий палец, он цитировал — а ребята слушали его, раскрыв рты:
— Есть великие вещи — две, как одна.
Во-первых — любовь. Во-вторых — война… Но любовь — развлечение, вспыхнет и гаснет. Русские говорили — как береста, мои предки — как солома. Война — дело мужчин, на всю жизнь. Дело солдат. Но солдат — это не только умение владеть шпагой. Только умение владеть шпагой — это наёмник. В его руках это умение может быть виртуозным. Но в решающий момент, когда надо драться, забыв о себе — в решающий момент он отступит. Не из трусости, из расчёта — но тем, кого он защищает, будет всё равно… — а потом добавлял: — Но воин должен, обязан помнить о труде тех, кто куёт его оружие и кормит его. И уважать труд этих людей.